Новая тема Ответить
 
Опции темы Поиск в этой теме Опции просмотра
Старый 05.03.2016, 16:39 #1   #1
ezup
ezup вне форума
Чебуралиссимус
По умолчанию Гибель БПК "Отважный". Часть I
ezup
ezup вне форума

В связи с быстрым развитием ракетных комплексов ПВО и ПЛО к началу 1960-х гг. назрела необходимость в ракетных кораблях специальной постройки.
Проектирование корабля началось в 1956 г. Согласно оперативно-тактическому заданию, в функции корабля входила противовоздушная оборона соединений кораблей от атак самолетов и крылатых ракет, а также противолодочная оборона.

После утверждения в начале 1957 г. основных тактико-технических элементов, ЦКБ-53 во главе с Б. И. Купенским приступило к разработке эскизного проекта. Технический проект (проект 61) был завершен и утвержден в 1958 г., после чего на заводе им. 61 коммунара в Николаеве 15 сентября 1959 г. был заложен головной корабль - «Комсомолец Украины». 31 декабря 1960 г. он был спущен на воду, а 15 октября 1962 г. был передан флоту для государственных испытаний.

Корпус

Корпус корабля сварной из стали СХЛ-4 (10ХСНД), гладкопалубный, с характерным подъемом верхней палубы к носовой части и наклонным форштевнем. Для обеспечения высокой скорости хода он имел очень острые обводы (отношение длины к ширине составило 9,5). Главные водонепроницаемые переборки разделяли корпус на 15 отсеков. Двойное дно занимало около 80 % длины корабля.

Корабль имел развитую по длине 90-метровую надстройку с двумя мачтами, двумя основаниями под антенные посты системы управления «Ятаган» и двумя двойными дымовыми трубами. Исключительно большой размер труб снижал температуру отработанных газов, уменьшая тепловую заметность корабля, а также позволял производить замену двигательной установки через расположенные в них люки. Для снижения водоизмещения и улучшения остойчивости, надстройка, мачты и трубы были изготовлены из алюминиево-магниевых сплавов (впервые на корабле были применены в большом объеме алюминиево-магниевые сплавы марки АМГ-5В, в том числе для безнапорных переборок, выгородок в надстройках и воздуховодах. Температура плавления первых партий сплавов составляла 300-400 °С, температура горения - 1200 °С. Как оказалось, при тушении пожара морской водой выделяющийся водород вступал во взаимодействие с магнием и усиливал пожар). Из стали изготавливались только районы расположения мачт, пусковых установок, антенных постов, а также ходовой пост.

Двигательная установка

С самого начала рассматривались два варианта главной энергетической установки - традиционная паротурбинная (ПТУ) и газотурбинная (ГТУ). Последняя благодаря своей лёгкости и компактности (удельная масса 5.2 кг/л.с. против 9 кг/л.с.) уменьшала водоизмещение корабля с 3600 до 3200 т и повышала экономичность. Кроме того, запуск из холодного состояния занимал у ГТУ 5-10 минут по сравнению с несколькими часами, необходимыми для ПТУ. По этим причинам был принят вариант с газотурбинными двигателями.

За мелодичный свист газовых турбин корабли серии на флоте окрестили «пою¬щими фрегатами».

Носовое и кормовое машинные отделения занимали по одному отсеку. В каждом размещался всережимный главный газотурбозубчатый агрегат (ГГТЗА) М-3 мощностью 36 000 л.с. производства «Южного турбинного завода» в г. Николаеве, два газотурбогенератора ГТУ-6 на 600 кВт каждый и дизель-генератор ДГ-200/П на 200 кВт.

Каждый ГТЗА состоял из двух нереверсивных газотурбинных двигателя (ГТД) мощностью по 18 000 л.с. с реверсивным спаривающим редуктором. Каждый ГТД имел собственную газоотводную трубу. Каждый из двух валов имел четырехлопастный винт фиксированного шага.

Отсеки между отделениями занимали вспомогательные механизмы (успокоитель качки, вспомогательные котлы). Топливо хранилось в цистернах междудонного пространства емкостью 940 т, там же хранилось 70 т пресной воды для экипажа и 13 т воды для вспомогательных котлов.

Вооружение

Новаторским было вооружение нового корабля. Впервые в советском кораблестроении он был оснащен двумя зенитными ракетными комплексами (М-1 «Волна»). Каждый комплекс представлял собой двухбалочную пусковую установку ЗИФ-101, систему управления «Ятаган» и магазин с двумя вращающимися барабанами на 8 ракет В-600 каждый.

Артиллерийское вооружение состояло из двух спаренных 76-мм башенных установок АК-726 (скорострельность 90 выстр./мин, дальность 13 км, досягаемость по высоте 9 км, боекомплект 2400 унитарных выстрелов) и двух систем управления огнем «Турель».

Корабль имел пятитрубный торпедный аппарат ПТА-53-61 для торпед СЭТ-53 или 53-57 с системой управления торпедной стрельбой «Зуммер», по два реактивных бомбомета РБУ-6000 и РБУ-1000 (боекомплект 192 РГБ-60 и 48 РГБ-10 соответственно) с системой управления «Буря».
Размещение вооружения на БПК проекта 61 «Строгий» (1985 г.)



На корабле предусматривалось хранилище на 6 т авиатоплива и боезапас для противолодочного вертолета Ка-25 (противолодочные торпеды, глубинные бомбы, гидроакустические буи), однако из-за отсутствия ангара, возможно, было только временное базирование.

Сохранились традиционные для советских эсминцев минные рельсы со скатами в кормовой части. Предусматривались две пусковые установки Ф-82-Т для стрельбы пассивными радиолокационными отражателями. Защиту от торпед обеспечивал буксируемый охранитель БОКА-ДУ и размагничивающее устройство.
Гидроакустические средства включали станцию кругового обзора «Титан» и станцию управления стрельбой «Вычегда», расположенные в подкильном обтекателе. Дальность обнаружения подводной лодки составляла 3.5 км.

Непотопляемость корабля обеспечивалась для наиболее неблагоприятного случая затопления любых трех смежных отсеков при нагрузке корабля в пределах от стандартного до полного водоизмещения. При затоплении трех смежных отсеков расчет предусматривал установившийся статический крен корабля около 13°, высоту надводного борта не менее 0,6 м при предельной скорости ветра 24 м/с, выдерживаемого кораблем до опрокидывания.

При нормальном водоизмещении на глубокой воде (не менее 75 м), при состоянии моря до 3 баллов включительно корабль, двигаясь полным ходом, с поднятым обтекателем, мог развить скорость 34 узла. Предусматривалось увеличить скорость и дальность плавания при помощи подвода воздуха в каналы гребных винтов.

Экипаж корабля по штату 1962 года состоял из 266 человек: 22 офицеров, 18 мичманов и главстаршин и 226 старшин и матросов. По штату с 1974 года на корабле предусматривалось 25 офицеров.

Для Советского ВМФ было построено 20 кораблей пр.61.


Головной корабль серии БПК «Комсомолец Украины»


БПК «Отважный», которому и посвящен этот рассказ был седьмым в этой серии (корабли пр.61 строились на двух верфях в Николаеве и Ленинграде).
Большой противолодочный корабль «Отважный» был зачислен в списки кораблей ВМФ СССР 3 июля 1963 года и 10 августа 1963 года заложен на заводе имени 61 коммунара в Николаеве. Спущен на воду 17 октября 1964 года, вступил в строй 31 декабря 1964 года и 25 января 1965 года был включен в состав Черноморского Флота.


БПК «Отважный»


длина – 144 м. ширина (наибольшая) – 15.8 м. высота борта: у форштевня – 13,2 м, на миделе – 8.1 м, на транце – 8.5 м., осадка (при полном водоизмещении) – 4.6 м., водоизмещение (полное) – 4510 т.

В конце августа 1974 г на Черноморском флоте проводилось флотское учение, возглавляемое начальником штаба флота. Первый этап был проведен 27 августа. Предварительно 26 августа в конференц-зале штаба ЧФ был проведен инструктаж командиров кораблей. Командира «Отважного» инструктировали командир 70-й бригады

капитан 1-го ранга Макаров и командир 41-й отдельной бригады ракетных катеров (ОБРК) капитан 1-го ранга Комар.

Именно в это время начальник штаба ЧФ контр - адмирал Саакян выбрал БПК «Отважный» своим флагманским кораблем и кораблем управления на втором этапе учений флота, 30 августа, при ракетных стрельбах малыми ракетными кораблями (МРК) 41-й ОБ РК и для определения эффективности ЗРК «Оса» при отражении воздушного противника. 29 августа 70-я бригада БПК при участии «Отважного» должна была выполнить противолодочную задачу и фактическую торпедную стрельбу.

29 августа БПК «Отважный» под командованием капитана 2-го ранга Винника вышел в море для выполнения планового боевого упражнения с фактической торпедной стрельбой. Подготовка корабля к бою и походу производились в полном объеме по двухчасовому графику. Готовность корабля к выходу в море проверил штаб 70-й бригады противолодочных кораблей.

Последнее свое боевое упражнение – торпедную стрельбу - на «Отважном» выполнили успешно.

Вечером 29 августа и в ночь на 30 августа БПК «Отважный» вместе с БПК «Бедовый» и БПК «Комсомолец Украины» принял участие в противолодочном учении 70-й бригады под командованием командира бригады капитана 1-го ранга Макарова.

Последний поход

30 августа 1974 года, около 5.30 утра, «Отважный» после окончания ночных учений поисково-ударной группы, в составе нескольких кораблей и подводной лодки, стал на Стрелецком рейде Севастополя.

В 7 ч 45 мин на корабль прибыл начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян с группой офицеров штаба флота. После чего «Отважный», в 7 ч 52 мин снова вышел в море, в свой последний поход.

В этот день корабль должен был обеспечить зенитную стрельбу с малых ракетных кораблей на полигоне недалеко от мыса Херсонес.

Из экипажа корабля в море выходили 258 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 16 курсантов (6 из ВВМУ им. Фрунзе и 10 из Калининградского ВВМУ) и 13 прикомандированных. Всего на корабле было, вместе с двумя адмиралами и офицерами штабов, 287 человек. Старшим в море и на учении по должности и званию был начальник штаба флота.

В 9:55 утра корабль прибыл на полигон, на нем была объявлена учебно-боевая тревога.

Личный состав занимал по тревоге свои места, некоторые последний раз в жизни.

В пост контроля ракет в погребе ЗУР № 8 прибыл старшина стартовой команды мичман Шупортяк. Туда же прибежали старшие матросы Карякин и Даукште, матрос Винцловас.

Не ушли по сигналу учебной боевой тревоги из кубрика № 4, что был рядом с погребом ЗУР № 8, курсанты Филиппов, Колышев, Борисов, Старицын, Белоушко, Аникеев и Ионов, предположительно они уточняли с новоприбывшими товарищами, на какие посты они должны пойти по боевой тревоге, хотя все не расписанные по боевой тревоге обязаны являться в ГКП корабля.

Всего в кормовой части корабля от 164-го шпангоута, в будущей аварийной зоне, находились 78 человек, в том числе 3 мичмана, 13 старшин, 55 матросов и 7 курсантов. По отданному на корабле приказанию на камбузе оставались коки и наряд работающих на камбузе. На этот раз это были кок-инструктор старшина 1-й статьи Петр Мургу, старший кок матрос Иджян Акоп и старший хлебопек матрос Сергей Петрухин, а также наряд от БЧ-3: старший минер Петр Бедаков, старший электрик-торпедист Петр Гончарук и торпедист Ярослав Ворожбит.

Оставшийся за главного боцмана корабля матрос Владимир Прочаковский и матрос Абрахамия из службы снабжения, доставлявшие утром на катере адмиралов и офицеров на корабль и пропустившие завтрак, перекусывали на камбузе.

Мичман Шупортяк, который находился за пультом поста контроля ракет кормового погреба № 8, в котором хранились 15 ракет В-601 в 2-х вертикальных барабанах в боевом состоянии, действуя согласно инструкциям, приказал дежурившим на посту матросам подключить внешнее электропитание. После этого он перевел тумблеры на пульте подачи напряжения в положение «вкл». Сразу же после щелчка последнего тумблера, в 10 ч 01 мин 15 сек (это время, и время последующих взрывов было установлено комиссией при расследовании обстоятельств взрыва прим.) он через иллюминатор увидел достаточно сильный сноп пламени на левом барабане. Затем последовала еще одна сильная вспышка, озарившая весь погреб (запустившийся маршевый двигатель ракеты В-601 воспламенил стартовый двигатель, повышение температуры и давления инициировало срабатывание твердотопливных двигателей других ракет). Появившийся дым начал обволакивать стекло поста. Как потом заявил мичман Шупортяк он вроде пытался доложить командиру батареи старшему лейтенанту Костину, но тот доклада Шупортяка не получил - связь якобы не работала.

Сквозь обволакивающий ПКР и быстро заполняющий погреб дым сверкали вспышки огня, нарастал шум и скрежет. Было ясно, что в погребе огонь, грозящий взрывом ракет и пожаром. Испугался Шупортяк, не произвел, как следовало по инструкции, ручного включения из ПКР системы орошения ракет и, закричав: «Покинуть ПКС!» - бросился бежать (во время эксперимента, когда весь экипаж «Отважного», но уже на борту БПК «Решительный» проигрывал все действия трагического утра 30 августа, Шупортяк не смог показать, где выход штока клинкетов затопления его боевого поста... прим).

Выскочив в кубрик № 4, он пробежал мимо курсантов и дневального по кубрику и, ничего им не сказав, выбежал в коридор № 11, где находилась кормовая аварийная партия мичмана Петрикина. Только здесь он крикнул: «Сейчас будет взрыв!» - и побежал дальше

по коридорам № 8 и 9 и далее в нос корабля.

Командир аварийной партии стоял в растерянности.

Никого не поставив в известность о причинах взрыва Шупортяк где-то спрятался на корабле и появился только спустя два часа.

Ничего не знали о начавшемся в погребе № 8 пожаре командир корабля в ходовом посту, адмиралы на мостике, офицеры на ГКП и в ПЭЖе - о разгоравшемся пожаре, который приведет корабль к катастрофе.

В кубрике № 4 БЧ-3 курсанты, находившиеся на корабле без руководителя практики, продолжали обсуждать и распределять свои места на боевых постах во время ракетных стрельб.

В смежных отсеках услышали шум, и срежет в погребе № 8, на переборках начала пузыриться краска. Поняв, что возникла опасная ситуация матросы начали покидать отсеки, однако это удалось не всем.

Из люков выхлопных крышек на палубе появились столбы дыма. На ходовом мостике контр-адмирал Саакян, заметив дым в районе кормовой трубы, сказал:
- Опять механики небо коптят...

Видимо, забыл Саакян, что газотурбинные установки не дают дыма, который он наблюдал раньше на своем эсминце.

В погребе № 8, где бушевало пламя и повысилось давление, должны были сработать от датчиков выхлопные крышки. Сработали ли? Неизвестно.

Предполагается, что крышки открылись. Затем от повышения температуры должна была автоматически включиться ингибиторная система, чтобы заполнить погреб инертным газом и предотвратить поступление в него воздуха. Можно лишь предполагать, сработала или нет система; если она и дала сигнал в пост «Дозор», то его некому было принять (по учебно-боевой тревоге дежурство в посту «Дозор» не предусматривалось прим.).

Пожар в погребе разрастался. Автоматическое включение орошения погреба было выведено из работы (из-за несовершенства устройства автоматической системы тушения она периодически самопроизвольно срабатывала, затапливая погреба боезапаса, в следствии чего система была переведена с автоматического режима на сигнальный, с ручным управлением прим.), вручную из поста контроля ракет (ПКР) мичман Шупортяк его не включил. Однако орошение еще можно было включить из коридора № 11, необходимо было включить жидкостную станцию для подачи огнегасящей смеси в отделение приводов из тамбура № 15, где находилась эта станция. Но ничего не было сделано...

В результате срабатывания двигателей ракет температура и давление в погребе начали быстро расти, пожар увеличивался, газы, и пламя интенсивно вырывались через выхлопные крышки. В погребе плавились и частично разрушались корпусные конструкции.

В огненной ловушке в агрегатной оказались старшины 1-й статьи Валерий Вершинин и Альгирдас Макштутис и, видимо, сразу погибли. Обоим было всего лишь по 21-му году.

Не выбрался с линии вала находившийся там на вахте старшина 2-й статьи Иван Володин и, видимо, сразу погиб. Было ему всего лишь 19 лет.
В 10 ч 01 мин 30 сек в погребе № 8 последовал первый мощный взрыв, пламя вырвалось наружу.

В подбашенном отделении кормовой артустановки, вероятно, заклинило выход. Там остался командир отделения зенитных комендоров Александр Урупа. Был ему 21 год.

В погребе № 8 стремительно нарастали температура и давление от работавших двигателей ракет и пожара, увеличивалась интенсивность выброса пламени и газов через выхлопные крышки. Раскалился наклонный участок палубы погреба над выгородкой в районе рецесса, в КМО начались разрушаться корпусные конструкции, смежные с погребом.

Через 4-5 с после первого взрыва, в погребе № 8 произошел аналогичный первому, но более сильный взрыв.

Взрывом были выброшены за борт, матросы Сулейманов и Туйкин которых в последствии подобрал катер. На ходовом мостике, где находились адмиралы и офицеры штаба флота, обратили внимание на выброс дыма в корме. Контр-адмирал Саакян вновь начал ругать механиков. В этот же момент сигнальщик доложил: «Пламя из кормовой трубы!» (сигнальщик ошибся, пламя поднималось выше труб из погреба № 8 прим.).

В 10 ч 02 мин 00 сек, произошел третий сильный взрыв в погребе № 8.

Старшина 2-й статьи Адам Ачмиз, выскочивший из кубрика на верхнюю палубу после первого взрыва, сразу после второго взрыва бросился к кормовой артустановке, видимо, на выручку к находившемуся в ней своему товарищу Александру Урупе. Он уже подбежал к башне и схватился за поручни двери, открывая ее, ударной волной он был отброшен на палубу и уже не поднялся.

В течении буквально одной минуты, в корме, в отсеках прилегающих непосредственно к погребу № 8, и на верхней палубе, погибло от взрывов, сгорело заживо девять матросов, и курсант из Калининградского ВВМИУ Александр Ионов, два матроса (Э. Даукштэ, М.Никитин) взрывом были выброшены за борт но, не умея плавать (возможно, в результате полученной контузии) они утонули.

После второго взрыва четверо курсантов ВВМУ им. Фрунзе бросились в воду, хорошо подготовленные в училище, они уверенно держались на воде. Гидравлический удар от третьего взрыва настиг их, когда они, считали, что уже спаслись.

Третий взрыв, сорвав крышку погреба № 8, разрушил продольные и поперечные переборки погреба и вызвал частичное разрушение других конструкций корпуса и цистерн с топливом в районе погреба. В результате этого раскаленные газы и пламя прорвались в соседние помещения. Возник пожар в смежных с 8-м погребом отсеках, в том числе в КМО, кубриках № 3, 4, 5, коридорах № 11, 10, 9. Как выяснилось позже, при водолазном обследовании, произошло нарушение наружной обшивки в районе 3-го кубрика по правому борту длиной около 5 м, высотой 3,5 м и со стрелой прогиба 0,6 м.



Из журнала боевых действий БПК «Отважный» за 30.08.1974 г.:

10.02. В районе кормовой трубы появился дым, огонь и взрыв. Объявлена боевая и аварийная тревоги.

Из воспоминаний бывшего старшего помощника командира БПК «Отважный» капитана 1-го ранга В. В. Балашова:

«В 10 ч 02 мин раздался сильный взрыв. Командир дал мне команду: «Выйди, старпом, посмотри». Я вышел на верхнюю палубу.

В корме до кормовой трубы бушевало пламя, и была большая задымленность. Металл от высокой температуры скручивался и плавился.

В районе кормовой пусковой установки зияла дыра. Возник дифферент на корму, она осела в воду по транец. Появился крен 12-13° на правый борт. Корабль, видимо, принял 1000-1200 тонн воды. Огонь подбирался к погребам № 6, 7 с противолодочным боезапасом. Ракетная установка свисала за борт. ПЭЖ вышел из строя… У меня на глазах в иллюминатор частично вылез из камбуза матрос Петрухин, он обгорел, кожа слезала, и обнажились кости. Видел, как плавился металл...».

Из камбуза по крику Прочаковского успел выбежать только один матрос Абрахамия. Третьим взрывом заклинило дверь в тамбур, бросило моряков на палубу, на них опрокинулись котлы с кипящей водой. Первым пришел в себя матрос Петрухин, выбрался в 10-й коридор, но дверь из него также заклинило. Задыхаясь от дыма и газов, он полез в узкий иллюминатор камбуза и застрял в нем, крича от боли. Остальные матросы, также ошпаренные и чуть живые, выбрались в коридоры № 9, 10 и там все погибли (у команды находящейся в камбузе была возможность эвакуации через лифт в столовую, но в стрессовой ситуации, не зная, что двери заклинило, все бросились к дверям и возле них задохнулись от дыма прим.).

В корме аварийного корабля разгорался пожар. Через разрушения в наружной обшивке стала поступать забортная вода в отсек погреба № 8, погреба № 9 и в КМО. Возник крен на правый борт и дифферент на корму. Началась фильтрация воды в кубрик № 6.

В ходовом посту командир корабля Винник, объявивший в 10 ч 02 мин боевую, а затем и аварийную тревоги, сразу дал команду остановить машины и начал организовывать борьбу за живучесть корабля, пытаясь выяснить обстановку и причину аварийной ситуации. Мичман Шупортяк, знавший первопричину взрыва и пожара в своем погребе № 8, исчез... (в момент первого взрыва корабль совершал поворот поэтому руль был переложен на 350 на левый борт, после объявления тревоги турбины были остановлены, руль так и остался переложенным. Командир корабля Винник, по тревоге перешел на ГКП который находился внутри корабля, контр-адмирал Саакян остался на ходовом мостике прим.).

Оставшаяся на своих местах команда, и аварийная партия немедленно начали борьбу за живучесть корабля.

Тем временем на ходовом мостике корабля растерянные командиры и офицеры штаба флота продолжали обсуждать причину пожара, которая, между прочим, так и не была выяснена, почему-то главной версий взрыва посчитали взрыв баллонов ВВД.

Принятая командованием корабля (к сожалению, как и в случае с линкором «Новороссийск» на мостике «Отважного» оказалось слишком много командиров) версия взрыва баллонов в КМО и распространение оттуда пожара на другие отсеки со взрывами в них ракет и боезапаса не позволила верно, оценить характер повреждений, в том числе повреждение топливных цистерн из-за прожога палубы огнем работающих маршевых и стартовых двигателей ракет в погребе № 8 и последующего их разрушения взрывом ракет. Всплывающее в отсеке топливо из топливных цистерн способствовало увеличению пожара.
Какими противопожарными средствами располагал в тот момент корабль?

При пожаре в погребе № 8 было предусмотрено включение орошения с ПКР и коридора № 11, но оно, как известно, не было включено; при пожаре в КМО - жидкостное объемное пожаротушение от системы ЖС с включением ее в коридоре № 11 системы водораспыления в КМО. При пожаре в погребе № 9 должно было быть включено орошение погреба № 9 из подбашенного отделения или кубрика № 5. Однако из-за сильного задымления, а затем пожара в коридоре № 11, прорыва газов и пламени из погреба № 8 в КМО через кормовую переборку, вызвавших пожар в самом КМО, а также в кубрике № 5, эти кормовые противопожарные средства не были введены в действие. Но, возможно, взрывом повредило и саму пожарную магистраль.

Можно было использовать лишь пожарные стволы и переносные противопожарные средства: воздушнопенные стволы и переносные огнетушители, но всего лишь для локализации пожара в помещениях, граничащих с зоной интенсивного пожара.

Откачивать воду, поступающую в КМО при тушении пожара забортной водой, должны были два водоотливных насоса, расположенных в КМО. Из-за пожара в самом КМО и коридорах № 9 и 10 их не ввели в действие.

Можно было воспользоваться водоотливными насосами в помещениях № 6, 8 и 10, но это также не было сделано из-за пожаров в 11-м коридоре и 5-м кубрике. Однако возможно, что эти насосы тоже были повреждены при взрыве.



Требовалось немедленно определить район и объем затопления отсеков. Это можно было сделать по показаниям сигнализаторов на доске непотопляемости ПЭЖа, но ввиду задымленности и отсутствия освещения личный состав покинул ПЭЖ.

ПЭЖ, являющийся командным пунктом БЧ-5, предназначенный для получения и оценки информации, для непосредственного руководства борьбой за живучесть корабля, вышел из строя, прежде всего из-за расположения в пожароопасной зоне. В связи с этим состояние кормовых отсеков не контролировалось все время вплоть до гибели корабля, а носовых до 164-го шпангоута - лишь визуально. На ГКП лишь ориентировочно оценили район затопления. Запасной ПЭЖ (носовой ПДУ), видимо, не использовался.

Средства борьбы с пожаром и водой применяли только со стороны носовой части корабля: носовая переборка КМО на 164-м шпангоуте стала рубежом обороны от огня и воды. Эта граница осталась вплоть до момента оставления корабля личным составом. Однако со стороны кормовой части локализовать пожар своими силами личный состав не смог. В корме пропала электроэнергия, из-за чего пожарная магистраль осталась без воды. Боеспособный личный состав в корме остался без руководства. Пройти из носовой части в корму корабля через зону пожара оказалось невозможно.

Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля (в книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» на стр. 106 написано следующее: «Из-за отсутствия информации и невозможности правильно оценить обстановку не были предприняты меры по восстановлению водонепроницаемости корпуса корабля, так как о пробоине на ГКП ничего не знали». Это маловероятно, после третьего взрыва корабль получил крен 12-13° на правый борт, здесь, наверное, даже любая домохозяйка догадалась бы, что скорей всего в корпус корабля проникла вода, т.е. корпус имеет трещину или пробоину прим.).

Тем временем пожар в погребе № 8 и в смежных отсеках усиливался, топливо из поврежденных цистерн всплывало на поверхность воды и поддерживало интенсивное горение, этому также способствовали алюминево-магнивые сплавы из которых были сделаны надстройки корабля.

Через 5 - 10 с после сильного третьего взрыва в районе погреба № 8 раздался ряд последовательных взрывов, похожих на канонаду (вероятно взрывались боеголовки ракет прим.).

В это время на корме

Взрывами и последующим сильным пожаром в погребе № 8 и смежных с ним отсеках кормовая часть корабля (от арт. башни до флагштока) была отрезана от сообщения с носовой частью корабля.

Оставшиеся в кормовой части после взрыва 13 моряков из-за огня и сильного задымления стали сосредоточиваться в районе вертолетной площадки на юте. Команд по громкоговорящей связи они не слышали и не знали обстановки на корабле. Они попытались пройти в носовую часть, но огонь не пропустил их, и все вновь вернулись на ют. Офицеров и мичманов среди них не было, старшины срочной службы руководство на себя не взяли, поэтому аварийная партия, которая смогла начать борьбу за живучесть не была организована.

Только командир отделения трюмных машинистов старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский, увидев разгорающийся пожар, бросился его тушить местными средствами пожаротушения. Последний раз он выглянул из люка, обнаженный и черный. Вдохнув свежего воздуха, он вновь исчез внутри корабля. Больше его не видели.

Старшина 2-й статьи Анатолий Мыслинский геройски погиб, до конца исполнив свой долг. Ему исполнился всего лишь 21 год.

Моряки на юте, увидев подходящий МРК, и боясь очередного взрыва, решили прыгать за борт. Первым прыгнул электрик БЧ-3 матрос Цыганок, остальные последовали за ним и были подобраны на МРК. Лишь не умеющий плавать машинист-газотурбинист матрос Кучинка не прыгнул и остался на юте, держась за флагшток (матрос И. Д. Кучинка, был снят с юта «Отважного» в 11 ч 47 мин, то есть через 1 ч 45 мин после взрыва).

Вызывает вопросы тот факт, что командование корабля не сделало попыток не то что организовать на корме борьбу за живучесть, но даже провести разведку ситуации, кроме этого ведь там могли быть раненые, нуждающиеся в посторонней помощи.

Как могла аварийная партия проникнуть в корму через зону пожара? На корабле имелось в наличии шлюпка и капитанский катер достаточно спустить на воду либо шлюпку, либо катер и подойти к корме, тем более, что корабль застопорил ход. Таким образом, можно было и людей снять и аварийную партию высадить, по крайней мере, в первые часы катастрофы.

Из иллюминатора камбуза все еще пытался выбраться, отчаянно крича, матрос Сергей Петрухин. Ему удалось вылезти на половину, но таз не пролезал в узкий иллюминатор и он висел над палубой лицом вверх, поддерживаемый другими матросами. Сначала он их просил: «Ребята спасите, я не хочу умирать», но начавшийся в камбузе пожар начал жечь ему ноги и, испытывая невыносимую боль он стал просить: «Принесите нож, зарежьте меня»…

Ему ничем не могли помочь - газорезки находились в кормовых отсеках, отрезанных от остальной части корабля огнем.

Сам почти обезумевший от своего бессилия и от вида ужасных мучений матроса, корабельный врач старший лейтенант Виктор Цвеловский периодически делал ему обезболивающие уколы морфия. Не помогало. На глазах экипажей «Отважного» и соседних кораблей страшной смертью погибал молодой моряк первого года службы (до сих пор остается не выясненным почему не удалось спасти моряка: если на «Отважном» газорезки остались на корме они вполне мог быть на других кораблях, с которых на «Отважный» было высажено две аварийные партии, кроме того к борту «Отважного» подходили барказы и спасательные суда которые вполне могли передать на корабль необходимое оборудование. В книге Б. Каржавина «Гибель «Отважного» есть такие строки: «в 11 ч 35 мин сигнальщику на ходовой пост (с ГКП прим.) передали команду: - Передайте на «Сознательный»: необходима газосварка - срезать висящую деталь для вытаскивания человека!».

На первый взгляд правильная команда, но только нужно отметить, что «Сознательный» к 11 ч 35 мин уже высадил свою аварийную партию и в 11.00 приступил к буксировке «Отважного». В 11.45 «Бедовый» высадил свою АСГ, но ему никаких указаний по поводу газорезки видимо не поступало. Больше упоминаний о газорезке ни у Каржавина, ни в журнале «Отважного» не встречаются, создается впечатление, что о застрявшем матросе все забыли прим.).

Неожиданно в одном из иллюминаторов камбуза вдруг показалось обожженное лицо Владимира Прочаковского. Бросились к нему, но он сказал: «Со мной все ясно, спасайте корабль»,- и, потеряв сознание, навечно скрылся в глубине камбуза. Ему было всего 22 года.

Мужественно, достойно погиб моряк, думая в последнюю минуту не о себе, а о корабле и своих товарищах.

(По свидетельству очевидцев Сергей Петрухин застрял в иллюминаторе правого борта. На многих фотографиях запечатлевших терпящий бедствие корабль правый борт хорошо виден, однако застрявший матрос на них не просматривается, только на приведенной ниже фотографии удалось заметить наличие людей в район камбузного иллюминатора).


На снимке хорошо видна вывернутая взрывом часть палубы с крышкой погреба № 8, также виден катер которым так и не воспользовались для высадки аварийной партии на корму


Из акта комиссии по расследованию причин гибели БПК «Отважный» от 14.09.74 г.

«...матрос Прочаковский В. С.- боцман, отличник боевой и политической подготовки, член ВЛКСМ, пытаясь выйти из горящего корабля через иллюминатор и получив тяжелые ожоги, на попытку своих товарищей оказать ему помощь сказал: «Ребята! Со мной все ясно. Спасайте корабль!» - и погиб в огне».



В каком - то из этих иллюминаторов надстройки застрял Сергей Петрухин, из такого иллюминатора произнес свои последние слова Владимир Прочаковский

Пожар на корабле продолжался. Полыхало в погребе № 8, кормовом машинном отделении, коридорах № 8, 9 и 10, кубриках № 3, 4, 5 и на ЗКП.

Личный состав кормовой аварийной партии, боевых частей 2, 3, 5 и РТС мог приступить к тушению пожара лишь в коридорах № 8, 9 и 10. Возглавили борьбу с пожаром и. о. командира БЧ-5 старший лейтенант Мартынов, вахтенный механик и командир трюмной группы лейтенант Гуль, командир кормовой аварийной партии мичман Петрикин (он же старшина трюмной команды) и старшина 1-й статьи Долинчук, у которого было уже обожжено лицо. Помогал им молодой лейтенант Безмельцев из БЧ-2.

Корабль медленно кренился на правый борт.

На помощь терпящему бедствие кораблю со всех сторон спешили боевые корабли и спасательные суда (всего возле «Отважного» собралось 27 судов) была поднята в воздух авиация (вертолеты Ка-25, Ми-4, самолет ЛИ-2).

Пожар на «Отважном» продолжал усиливаться, особенно в отсеках, смежных с районом взрыва, и в КМО.

Видимо, его продолжало подпитывать топливо из разрушенных топливных цистерн № 16 и 17, где находилось 62 т топлива; кроме того, в районе КМО находилось 126 т топлива в цистернах № 12, 13, 14 и 15. Но какие были разрушены цистерны? Это установлено не было.

От высокой температуры и задымления усложнились условия борьбы за живучесть корабля, назревала опасность взрыва боезапаса в погребах с № 6, 7, 9, 10, а также пожара в керосинохранилище.

В 10 ч 15 мин командир корабля доложил начальнику штаба флота:
- Необходимо затопить 6-й и 7-й погреба БЧ-3.

В 10 ч 16 мин с ГКП была отдана команда:
- Загерметизировать все люки и горловины!
(Но ведь это должно было быть сделано на корабле еще по боевой и аварийной тревогам!)

В 10 ч 18 мин последовала команда:
- Командиру БЧ-2 включить систему орошения кормового ракетного погреба (!)

(Иначе как странной эту команду не назовешь. В 10 ч 02 мин крышку ракетного погреба с частью палубы взрывом вскрыло как консервную банку, там и в прилегающих отсеках идет интенсивный пожар, а в 10 ч 18 мин, т.е. через 16 мин подается команда включить систему орошения, которой к тому моменту времени уже не существовало, да и погреба как такового не существовало).


Достаточно было «высунуть нос» с ГКП, чтобы убедиться, что «включить систему орошения» не возможно.

Автор Семен Фомин
 
Вверх
Ответить с цитированием
Новая тема Ответить

Метки
вмф


Похожие темы
Тема Автор Раздел Ответов Последнее сообщение
Гибель БПК "Отважный". Часть IV ezup Военно-морской флот 0 07.03.2016 18:03
Гибель БПК "Отважный". Часть III ezup Военно-морской флот 0 07.03.2016 18:02
Гибель БПК "Отважный". Часть II ezup Военно-морской флот 0 06.03.2016 17:45
Гибель линкора "Новороссийск". Часть II ezup Военно-морской флот 0 01.02.2016 00:01
Гибель линкора "Новороссийск". Часть I ezup Военно-морской флот 0 30.01.2016 20:27