[ezup]

Изучая действия З.П. Рожественского в первой половине дня Цусимского сражения, автор пришел к выводу, что русский командующий имел чрезвычайно веские основания для того, чтобы не торопиться разворачивать эскадру в боевой строй. Дело в том, что сильно проигрывая японцам в скорости, З.П. Рожественский не имел шансов переиграть Х. Того в классическом маневрировании кильватерных колонн. Постройся русская эскадра в колонну, уступ или во фронт — при сколько-то правильных действиях японского адмирала «crossing T» был практически неизбежен.

Действия русского адмирала


По всей видимости, З.П. Рожественский увидел выход в том, чтобы не принимать боевого порядка до появления главных сил противника, и только тогда выполнить перестроение. В этом случае у русского командующего был неплохой шанс избежать «crossing T», потому что Х. Того до самого последнего момента не будет знать строя, в который развернется русская эскадра. Однако у этого решения была и обратная сторона. С учетом того, что видимость утром 14 мая не превышала 7 миль, З.П. Рожественский рисковал тем, что не успеет завершить перестроение к моменту открытия огня.

Поэтому русский командующий попытался подстраховаться. Когда около 06.30 на эскадре обнаружили следящий за ней «Идзуми», он не предпринял ничего, справедливо полагая, что главные силы еще далеко. Эскадра продолжала идти походным строем, причем ее главные силы шли в двух параллельных колоннах. Но когда появился 3-ий боевой отряд, З.П. Рожественский, ожидая скорого появления броненосцев Х. Того и броненосных крейсеров Х.Камимуры, приказывает правой колонне увеличить скорость с 9 до 11 узлов. Тем самым, правая колонна постепенно обгоняла левую, сокращая время, потребное на перестроение в боевую линию – однако, до поры до времени, со стороны этот маневр был виден плохо и не давал представления, что же именно затеяли русские.

Но время шло, а главных сил японцев не было. Правая колонна сильно выдвинулась вперед, и З.П. Рожественскому оставалось только перестроиться в кильватер. В этот момент возникает короткая перестрелка с японскими крейсерами, и контакт на некоторое время оказался потерян. Пользуясь отсутствием наблюдения, З.П. Рожественский пытается перестроиться из кильватерной колонны в строй фронта. Это имело смысл, так как разведчики наверняка должны были доложить Х. Того строй русской эскадры, но тогда японского командующего ожидал небольшой сюрприз.

Но и этот сюрприз не задался – в момент начала исполнения маневра показались японские крейсера. Тогда З.П. Рожественский приказывает 2-ому отряду отменить маневр, а свой 1-ый отряд, составленный из 4 эскадренных броненосцев типа «Бородино», возвращает из строя фронта в кильватер. В итоге русская эскадра снова движется двумя параллельными колоннами, и разница заключается только в том, что если утром «Ослябя» и 2-ой боевой отряд шли в правой колонне, в кильватер 1-му броненосному отряду, то теперь он возглавлял левую колонну.

Иными словами, З.П. Рожественский вновь перестроил свои корабли в небоевой порядок, из которого, однако, он мог достаточно быстро развернуться как в строй фронта, так и в кильватерную колонну. Что же произошло дальше?

А что делал Х. Того?


Японский адмирал получил сообщение о русском флоте приблизительно в 04.30. Чуть более, чем через полтора часа он снялся с якоря, и в 06.07 повел свои главные силы на перехват. Х. Того собирался начать генеральное сражение близ о. Окиносима, но как? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дает сам японский адмирал, в своем официальном донесении о бое:

«…полученные донесения позволили мне, находясь в нескольких десятках миль, иметь ясное представление о положении неприятеля. Таким образом, еще не видя его, я уже знал, что неприятельский флот состоит из всех судов 2-ой и 3-ей эскадр; что их сопровождают 7 транспортов; что суда неприятеля идут в строю двух кильватерных колонн, что главные его силы находятся в голове правой колонны, а транспорты в хвосте; что он идет со скоростью около 12 узлов; что он продолжает идти в Восточный пролив и т.д. На основании этих сведений я мог составить решение – встретить неприятеля с моими главными силами около 2 часов дня близ Окиносима и атаковать головные суда левой колонны».


Почему именно левую? Очевидно, что составленная из «броненосца-крейсера» «Осляби», старых броненосцев 2-го броненосного отряда и «самотопов» 3-го, она представляла собой весьма уязвимую цель, неспособную противостоять удару главным силам японцев. Оба этих отряда имели смысл лишь как силы поддержки основной силы русской эскадры – четырех эскадренных броненосцев типа «Бородино», но без них успешно сражаться с японскими броненосцами не могли. С другой стороны, если бы 2-ой и 3-ий броненосные отряды потерпели бы поражение, то и судьба кораблей типа «Бородино» была бы быстро решена. Атаковав левую колонну, японский командующий мог быстро, и с минимальным ущербом для себя добиться решающего успеха, и странно было бы, если Х. Того пренебрег этим шансом.

И вот японский командующий повел флот навстречу русским. В 13.17 (по японским данным) — 13.20 (по русским данным) стороны увидели друг друга. «Микаса» обнаружилась немного правее курса правой русской колонны, при этом японские броненосцы пересекали курс русской эскадры примерно под 90 град. справа- налево.

Очевидно, что Х. Того готовился претворить свой план в жизнь – для того, чтобы атаковать левую русскую колонну, ему следовало перейти на левую сторону русской эскадры, что он и делал.


Русская эскадра начинает перестроение


В ответ на это З.П. Рожественский немедленно приказал увеличить скорость своего флагмана до 11,5 уз., и распорядился поднять сигнал «1-ому отряду – держать 11 уз.», и тут же немного довернул влево: теперь 1-ый боевой отряд, повернув последовательно, во главе с «Суворовым», шел наперерез курсу «Осляби». Согласно показаниям З.П. Рожественского Следственной комиссии, поворот был начат в 13.20, а закончен в 13.49 – в этот момент «Князь Суворов» вышел на курс «Осляби» и, довернув вправо, возглавил кильватерную колонну главных сил русской эскадры.

Надо сказать, что в различных, и подчас очень серьезных источниках указанные выше события описываются совершенно по-разному. Время обнаружения японцев указывается 13.20, но иногда – 13.25., а время завершения маневра 1-го броненосного отряда – от 13.40 до 13.49 мин. Таким образом, согласно показаниям очевидцев, время исполнения маневра «скачет» от 15 до 29 минут. Встречается утверждение, что 1-ый боевой отряд повернул не последовательно, а «все вдруг» на 8 румбов (90 град.) влево. В то же время, очевидец событий, флаг-капитан К.К. Клапье-де-Колонг в своих показаниях Следственной комиссии утверждал, что броненосцы повернули не «все вдруг», а последовательно, и не на 8, а на 4 румба (45 град.). Официальная русская историография, по всей видимости, решила как-то примирить эти противоречивые точки зрения, согласившись с флаг-офицером, что поворот был на 4 румба, но заявляя, что осуществлялся он не последовательно, а «все вдруг». Но и это еще не все: К.К. Клапье-де-Колонг сообщал, что 1-ый броненосный отряд повернул сразу же после того, как развил 11 уз., а вот флагманский минный офицер Леонтьев 1-ый, сообщал о том, что правая колонна, развив 11 уз., сперва опередила левую, и лишь потом приступила к повороту.

Отдельным вопросом является расстояние между левой и правой русскими колоннами, и их взаимное расположение. З.П. Рожественский утверждал, что дистанция между колоннами составляла 8 кабельтов, ту же дистанцию указал и флагманский штурман Филипповский. Контр-адмирал Н.И. Небогатов практически согласился с ними, сообщив о 7 кабельтовых. Были и другие аналогичные свидетельства: например, лейтенант Максимов с броненосца береговой обороны «Ушаков» сообщал о 6-8 кабельтовых. Но вот офицеры эскадренного броненосца «Орел» имели иное мнение и докладывали о 14-15 и даже 20 кабельтовых, на «Сисое Великом» считали, что расстояние между колоннами составляет 17 кабельтов и т.д. Та же проблема и с положением колонн: ряд свидетельств и официальная русская история говорят о том, что к моменту появления японцев на горизонте, «Ослябя» находилась на траверзе «Суворова», однако «есть мнения» о том, что правая колонна к этому времени оказалась несколько выдвинутой вперед.

Таким образом, составить непротиворечивое описание этого маневра, опираясь на воспоминания очевидцев и на исторические труды, очень трудно, так как последние слишком противоречат друг другу. Но по причинам, которые будут описаны ниже, автор придерживается версии З.П. Рожественского.

Итак, в 13.20 русская эскадра шла двумя колоннами, расстояние между которыми составляло 8 кабельтов или около того, при этом «Ослябя» находился на траверзе «Суворова», либо незначительно отставал. Завидев японцев, «Суворов» немедленно увеличил скорость до 11,5 уз. и склонился влево, но не на 4, и тем более не на 8 румбов, а совсем незначительно – изменение курса составило менее румба, около 9 градусов.

Для того, чтобы выстроить единую кильватерную колонну с 1-ым броненосным отрядом во главе при помощи такого поворота требовалось почти полчаса, но это З.П. Рожественского вполне устраивало. Ему нужно было закончить перестроение к тому времени, когда японцы откроют огонь по кораблям левой колонны, а для этого как раз примерно столько и требовалось. Но самое главное – подобное перестроение, выполненное сравнительно медленно, и с небольшим доворотом влево, с японского флагмана очень трудно было бы рассмотреть.

С ракурса японского флагмана «уловить» небольшое увеличение скорости и незначительный поворот «Князя Суворова» и следующих за ним броненосцев 1-го отряда было практически невозможно. Таким образом, русская эскадра постепенно перестраивалась в боевой порядок, но для Х. Того ситуация выглядела так, как будто русские продолжают следовать в походном строю двумя колоннами, и ничего не предпринимают. Другими словами, получалось так, что З.П. Рожественский как бы «приглашал» Х. Того броситься на относительно уязвимую левую колонну, показывая ему, что в этом случае броненосцы типа «Бородино» уже не успеют возглавить русскую эскадру. На самом же деле, благодаря увеличению скорости и повороту 1-го броненосного отряда это было не так, потому что русские вполне успевали завершить перестроение.

И получалось, что если бы Х. Того продолжил свое движение навстречу русской эскадре, чтобы разгромить на контркурсах 7 старых кораблей, ведомых «Ослябей», то вскоре он обнаружил бы идущую ему навстречу кильватерную колонну, ведомую лучшими броненосцами 2-ой Тихоокеанской эскадры. Подобное начало боя стало крайне выгодным для русского командующего, тем более что в Российском императорском флоте стрельба на контркурсах считалась одним из важнейших артиллерийских упражнений.

Разумеется, все это вовсе не было приговором для Х. Того. Японский командующий, имея превосходство в скорости и видя, что для него все складывается нехорошо, вполне мог отступить, разорвав дистанцию. Но в таком случае тактическая победа на данном этапе осталась бы за З.П. Рожественским: он не допустил «crossing T» и даже вынудил японцев отойти, что же еще можно от него требовать? К тому же японцы при отступлении попадали на некоторое время под огонь русских орудий, находясь в не слишком выгодном для себя положении: были шансы не утопить, но хотя бы повредить их корабли. А если бы Х. Того промедлил, или рискнул расходиться на контркурсах на короткой дистанции… Даже при отвратительном качестве русских снарядов, и даже при условии, что Х. Камимура не подставил бы свои корабли под кинжальный огонь, проход четырех броненосцев и «Ниссина» с «Касугой» вдоль строя 12 русских кораблей, 11 из которых (кроме «Адмирала Нахимова») несли тяжелые пушки, мог причинить японцам очень тяжелые повреждения.

На эскадренном броненосце "Наварин"

По всей видимости, впервые версию «ловушки для Х. Того» выдвинул уважаемый В. Чистяков («Четверть часа для русских пушек»), и, по мнению автора, он был во многом прав. Возможно, конечно, что З.П. Рожественский руководствовался несколько иными соображениями, чем это описывал В. Чистяков. Но факт в том, что русский командующий отлично представлял себе выгоды задержки перестроения из походного порядка в боевой, что следует из слов самого же З.П. Рожественского: авто цитировал их в предыдущей статье.

Выйдя на левую сторону русской эскадры, японцы развернулись и легли на контркурс: все было за то, что они собираются атаковать относительно слабую левую русскую колонну. Тут конечно, у ряда читателей может возникнуть справедливое замечание – расходясь на контркурсе Х. Того вряд ли успел бы полностью сокрушить старые русские броненосцы с 305-мм орудиями, и те вполне могли бы «отыграться» на сравнительно слабо бронированных крейсерах Х. Камимуры. Но дело в том, что японская эскадра не образовывала единой кильватерной колонны, 2-ой боевой отряд шел отдельно и немного правее 1-го. Кроме того, Х. Камимура имел достаточно широкие полномочия, он должен был действовать по ситуации и не обязан был следовать за флагманом. Таким образом, броненосные крейсера Х. Камимуры могли при расхождении контркурсами разорвать дистанцию, что минимизировало бы их риски, а то и вовсе отступить, если станет совсем жарко. Впрочем, вряд ли обо всем этом могли знать на русской эскадре.

Некоторое время эскадры сходились на контркурсах, а затем японцы развернулись почти на 180 град – точнее, на 15, а возможно, все же, и все 16 румбов, и легли на курс, почти параллельный русской эскадре. Этот маневр получил в дальнейшем название «Петля Того».

Подобный разворот, предпринятый ввиду неприятеля, во всяком отношении нельзя считать успехом японской тактики, потому что во время исполнения маневра стрелять могли только развернувшиеся корабли, мешая при этом тем, которые только шли к точке поворота.

Спустя 2 минуты после того, как «Микаса» вошел в циркуляцию, то есть в 13.49, одновременно произошло несколько событий:

1. «Князь Суворов» вышел в голову русской эскадры и довернул вправо, ложась на курс NO23, которым следовала левая колонна;

2. «Микаса» завершил разворот и лег на новый курс;

3. «Князь Суворов» уменьшил скорость до 9 уз. и открыл огонь.

На этом завершилось предбоевое маневрирование – главные силы русской и японской эскадр вступили в бой, и автор с чистой совестью мог бы вернуться к описанию истории крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд». Однако же, во избежание недосказанности, кратко и тезисно рассмотрим последствия маневров противоборствующих сторон.

Насколько сильно «подставились» японцы, выполняя «Петлю Того»?


К сожалению, положение точки разворота японских кораблей относительно русской эскадры точно неизвестно: очевидцы имеют «разброс» во мнениях, считая, что пеленг на нее составлял от 8 до 45 градусов влево. Но, как бы то ни было, есть совершенно достоверный, подтвержденный самими японцами факт – за первые 15 минут боя, пока «Микаса» получил 19 попаданий, в том числе 5*305-мм и 14*152-мм снарядов, а в другие корабли японского флота попали еще как минимум 6 снарядов. Почему как минимум? Дело в том, что японцы, конечно, по итогам сражения имели возможность зафиксировать практически все попадания в свои корабли, но им, конечно, далеко не всегда удавалось зафиксировать время попаданий. Таким образом, мы говорим лишь о попаданиях, время которых известно точно, но, вполне возможно, что были и другие.

Все вышесказанное свидетельствует о весьма точной стрельбе русских кораблей, которую вряд ли возможно было бы вести, если бы японцы произвели свой разворот на очень острых курсовых углах. Таким образом, по косвенным признакам можно утверждать, что пеленг с «Суворова» на японскую эскадру все же был ближе к 45 град., чем к 8.

Вывод, который можно сделать из вышесказанного – взаимное положение русских и японских кораблей в момент завязки боя позволяло русским артиллеристам добиться большого количества попаданий в японские, то есть «Петля Того» была для них крайне рискованным маневром.

Зачем З.П. Рожественский сосредоточил огонь всей эскадры на японском флагмане?


Вопрос очень важный: неужели русский адмирал не понимал, что 12 кораблей будут мешать пристреливаться друг другу? Конечно же понимал. Именно поэтому Зиновий Петрович не отдавал приказа стрелять по «Микасе» всей эскадре.

По свидетельствам многочисленных очевидцев, на «Князе Суворове» был поднят сигнал «1» — он указывал порядковый номер вражеского корабля, на котором следовало сосредоточить огонь. Несомненно, речь шла о «Микасе». Но все дело в том, что, согласно приказа №29 от 10 января данный сигнал касался не эскадры в целом, а только 1-го броненосного отряда. Дословно это место звучит так:

«Сигналом будет указан номер неприятельского корабля, по счету от головного в кильватере или от правого фланга во фронте. На этом номере следует сосредотачивать по возможности огонь всего отряда».


Причем из контекста очевидно, что под отрядом понимается именно один из броненосных отрядов, а не вся эскадра в целом. Так, например, приказ содержит такое указание:

«…при сближении встречными курсами и после сосредоточения огня на головном может быть указан номер на который должно быть направлено действие всей артиллерией первого (головного) отряда эскадры, тогда как второму отряду предоставлено будет продолжать действовать по первоначально избранной цели».


Таким образом, З.П. Рожественский приказал стрелять по «Микасе» только четырем эскадренным броненосцам типа «Бородино», а остальные 2 броненосных отряда вольны были выбирать себе цели самостоятельно.

Какие преимущества получал японский адмирал по завершении «Петли Того»?


Они, как ни странно, были сравнительно невелики: дело в том, что из того положения, в котором оказывались японские корабли по завершении маневра, выставить русским «crossing T» было практически невозможно. Иными словами, после «Петли Того» 2-ая и 3-я Тихоокеанские эскадры, хотя и утрачивали преимущество позиции, (а японцы его приобретали), но при этом занимали положение, исключавшее возможность выставления им «crossing T».

Дело было в том, что русская и японская эскадры оказались на курсах, весьма близких к параллельным, причем японцы опережали. Но любая их попытка повернуть вправо, с тем, чтобы выставить «crossing T», могла быть парирована таким же отворотом вправо русской эскадры. В этом случае японцы двигались как бы по внешней окружности, а русские – по внутренней, соответственно, для удержания текущей позиции русским нужно было пройти меньшее расстояние, чем японцам, и это нивелировало преимущество японцев в скорости.

Почему З.П. Рожественский не воспользовался преимуществами, которые давал ему «маневр по внутренней окружности»?


А кто сказал, что он им не воспользовался? В 13.49 «Князь Суворов» повернул на NO23 и открыл огонь, и в течение 15 минут сохранял прежний курс, с тем чтобы дать русским комендорам реализовать преимущество позиции. Затем, в 14.05 З.П. Рожественский поворачивает на 2 румба влево, с тем, чтобы быть ближе к японцам, но быстро понимает, что это не очень хорошая затея, после чего ложиться на 4 румба вправо. Тем самым боевые колонны русских и японцев оказались на параллельных курсах, и шансы японцев выставить «crossing T» падают до нуля. Они уже и не пытались этого сделать, ограничившись тем, что их 1-ый боевой отряд шел впереди-слева русского флагмана, что давало японцам определенное преимущество.

Почему З.П. Рожественский не бросился со своими 5 сравнительно быстроходными броненосцами к точке разворота японских кораблей, с тем чтобы превратить бой в свалку?


Подобное действие не имело ни малейшего смысла по ряду причин.

Во-первых, его нельзя было бы исполнить вовремя, потому что с учетом времени на набор и поднятие сигналов, и увеличения скорости до 13-14 узлов, устроить «кучу – малу» русские корабли заведомо не успевали сблизиться с кораблями неприятеля. Не будем забывать, что до точки разворота, по русским данным, оставалось порядка 37-38 кабельтовых, то есть около 4 миль, и преодолеть их за 15 минут можно было бы лишь в случае, если бы русские броненосцы с самого начала имели скорость около 16 узлов. Такую скорость они, разумеется, развить не могли, а если бы даже и могли, то не сумели бы сделать это быстро. Кроме того, нельзя забывать, что в отличие от поворотов последовательно, поворот «все вдруг» требовал флажного сигнала, а его следовало набрать, поднять, дождаться, пока корабли, получившие приказ, отрепетуют (то есть поднимут те же сигналы), и лишь потом приказать исполнять…

Во-вторых, двигаться прежним курсом было куда выгоднее, чем очертя голову бросаться вперед. Дело в том, что продвижение вперед со скоростью хотя бы и 9 узлов приближало русскую эскадру к точке поворота японцев, и открывало им лучший курсовой угол на эту точку. Иными словами, к моменту, когда в разворот входили бы концевые японские корабли – слабозащищенные крейсера Х. Камимуры, по ним могла бы стрелять всем бортом почти вся эскадра с дистанции, которую З.П. Рожественский оценивал как не превышающую 35 кабельтов для концевого русского корабля. В то же время бросок вперед приводил к тому, что наиболее сильные русские броненосцы могли бы действовать лишь половиной своей крупнокалиберной артиллерии (носовыми башнями) и мешали стрелять кораблям 2-го и 3-го броненосных отрядов.

В-третьих, по завершении маневра «свалки» все равно получиться не могло – навалиться на «хвост» сравнительно тихоходного 1-го боевого отряда японцев З. П. Рожественский в любом случае не успевал, а крейсера Х. Камимуры имели больший ход и могли весьма быстро разорвать дистанцию. Но после этого русская эскадра оказалась бы рассеянной на 2 отряда, и была бы легко разбита.

Почему японский адмирал вообще затеял свою «петлю»?


Как уже говорилось ранее, японский командующий в своем рапорте сообщал, что на основании данных разведчиков принял решение атаковать левую колонну русской эскадры. Очевидно, что с этой цели он перешел с правой раковины русской эскадры на левую. Свои последующие действия Х. Того объяснил так:

«1-ый боевой отряд временно повернул на SW, чтобы заставить неприятеля думать, что мы пройдем с ним противным курсом, но в 13.47 сразу повернул на Ost, нажимая по кривой линии на голову неприятеля».


Надо сказать, что объяснение этого маневра, которое дал Х. Того, совершенно неудовлетворительно. Не было никакого смысла «заставлять неприятеля думать о контркурсе». Что можно было достичь этим? Только того, что русские попытались бы перестроиться в одну кильватерную колонну. Но если Х. Того изначально задумывал такой маневр, то ему следовало бы строить свое маневрирование так, чтобы поставить «crossing T», или добиться иного существенного преимущества. Однако все, чего добился японский командующий в результате «Петли Того» — оказался в почти параллельных колоннах несколько впереди русской эскадры – было вполне достижимо и без экстремальных разворотов под дулами тяжелых пушек броненосцев З.П. Рожественского.

Иными словами, можно было поверить японскому адмиралу, что его маневры были частью заранее намеченного плана, если бы в результате их выполнения японцы получали явное, ощутимое преимущество, которого нельзя было добиться иным способом. Но ничего этого не было. Поэтому, вероятнее всего, что Х. Того, выйдя на левую раковину русской эскадры и повернув ей на контркурс, действительно собирался обрушиться на ее левую колонну, полагая что броненосцы типа «Бородино» не успевают возглавить русский строй. И когда увидел, что русские все же успели, вынужден был в спешке срочно что-то придумывать. Повернуть «все вдруг» он, вероятно, не решился, так как в этом случае управление боем переходило к его младшему флагману. Оставался только поворот последовательно, что Х. Того и исполнил, то есть это решение было для него вынужденным.

Таким образом, можно констатировать, что замысел З.П. Рожественского великолепно удался – длительное время сохраняя «двухколонный» строй и перестраиваясь так, чтобы это было незаметно с японских кораблей, он тактически переиграл японского командующего, спас свою эскадру от «crossing T», обеспечил своим артиллеристам 15-минутное преимущество в завязке боя и заставил Х. Того вступить в бой далеко не в лучшей позиции из возможных.

Все вышесказанное позволило бы считать русского командующего гениальным флотоводцем… если бы не ряд ошибок, которые Зиновий Петрович допустил при реализации своего, во всяком отношении выдающегося замысла. Но об этом мы поговорим уже в следующей статье.

Автор:

Андрей из Челябинска