[ezup]

Выход 10-го июня был весьма знаменательным для 1-ой Тихоокеанской эскадры: в море вышли главные ее силы в полном составе, имея перед собой задачу нанесения поражения японскому флоту. С подачи наместника Е.И. Алексеева, командующий эскадрой, контр-адмирал В.К. Витгефт, был уверен в том, что японцы понесли большие потери на минах и сильно ослаблены, отчего могут стать легкой добычей для его кораблей. Однако для «Новика» этот выход стал всего лишь еще одним рутинным походом.

Первым на внешний рейд Порт-Артура утром 10 июня вышел «Новик», но не крейсер, а пароход – он должен был поставить вдоль протраленного створа учебные мины с колпачками, с тем чтобы они указывали путь следования другим кораблям эскадры. Пароход «Новик» отошел от Порт-Артура примерно на 6 миль, но затем к нему начал приближаться один из отрядов японских миноносцев, которые наблюдались на горизонте, а русские корабли, которые могли бы прикрыть «Новик», пока еще не покинули внутреннюю гавань, так что пароход, в конечном итоге, вернулся обратно.

Крейсер «Новик» вышел на внешний рейд вторым (и первым из боевых кораблей) в 04.30 утра и приступил к определению девиации, чем и занимался до 05.15 – дело было важное, так как «Новику» предстояло идти впереди эскадры, а на других ее кораблях нельзя было ручаться за достоверность показаний компасов. К 08.00 уже все корабли эскадры, которые предполагалось вести в бой, вышли на рейд, задерживалась только «Паллада», так как имела неисправность рулевого привода и еще умудрилась зацепить якорем телефонный кабель – в итоге она смогла присоединиться к другим кораблям только в 10.50. Но еще до того, как «Ретвизан» вышел из внутреннего бассейна, на «Цесаревич» прибыл минный квартирмейстер Аким Гурко, сообщивший, что «Диана», «Аскольд» и «Новик» встали аккурат на минной банке, которую японские миноносцы оставили в ночь с 9 на 10 июня. По распоряжению адмирала внешний рейд протралили еще раз, вдоль кораблей, вставших на нем на якорь – было обнаружено примерно 10 мин, из которых 4 оказались недалеко от «Цесаревича», а одна – в 60 саженях от «Дианы».

Наконец, в 14.00 по сигналу флагмана стали сниматься с якоря. Первым шел тральный караван – три пары землечерпалок и за ними пароходы «Новик» и «Инкоу» — с тралами. За ними пошли две пары миноносцев 2-го отряда – и тоже с тралами, а по бокам трального каравана двигались минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак». За тральным караваном шло его непосредственное прикрытие – 7 миноносцев 1-го отряда. За ними шли «Новик», «Аскольд», и, почему-то, «Диана», затем – броненосцы, и замыкали колонну «Баян» и «Паллада».

В это время в прямой видимости русской эскадры находились «Чин-Иен», крейсер «Мацусима», а также «около 12 миноносцев»: (1-ый, 4-ый отряды истребителей и 14 отряд миноносцев) последние пошли вперед, с тем чтобы помешать тральному каравану русских делать свое дело. Тогда 7 миноносцев 1-го отряда выдвинулись им навстречу, обойдя тральный караван. Бой между ними начался в 14.10 с дистанции 30 кабельтов, быстро сократившихся до 25, со стороны японцев в нем участвовали истребители 4-го отряда и миноносцы 14-го, при этом их поддержала огнем «Мацусима». Надо сказать, что японцы в официальной историографии подтверждают бой миноносцев, но ничего не говорят о том, что их поддержали огнем дружественные крейсера. Однако это боевое столкновение описано настолько кратко, что о поддержке могли просто не упомянуть, в связи с ее малозначимостью: японцы не претендуют на какие-либо успехи в этом бою. В то же время, отечественная официальная история содержит описание сильного взрыва под миноносцем «Властный», отчего появился стук в левом винте, и миноносцу пришлось застопорить машину, впрочем, временно, и в дальнейшем он мог развивать 18 узлов. Однако впоследствии выяснилось, что у миноносца погнута лопасть винта и выскочила шпонька – сомнительно, чтобы подобный эффект мог вызвать 75-мм снаряд японского миноносца, так что, скорее всего, огневая помощь от японского крейсера все же была.

Понимая, что миноносцам 1-го отряда приходится солоно, в 14.20 «Новик» увеличил ход, обошел тральный караван слева и открыл огонь по вражеским миноносцам, заставляя последние отступить к «Чин-Иену». Через 10 минут с дистанции 50 кабельтов «Новика» поддержали пушки «Дианы», и японские миноносцы вынуждены были отступить, и в 14.45 стрельба прекратилась. «Новик» при этом не вернулся на свое место, а продолжал движение слева от трального каравана, и скоро с него были обнаружены два броненосных и четыре бронепалубных крейсера японцев. Затем, в 16.40 «Новик» передал на суда трального каравана распоряжение адмирала: вернуться в Порт-Артур. В 16.50 эскадра перестроилась – теперь впереди шли 6 броненосцев, возглавляемых флагманским «Цесаревичем», а за ними шли крейсера, причем «Новик» был замыкающим, а минные крейсера и миноносцы шли на правом траверзе эскадры.

Как известно, В. К. Витгефт повел свою эскадру в море – он предполагал провести разведку у Эллио и дать бой слабейшим японским силам, если таковые там обнаружатся. Однако сведения наместника о потерях Объединенного флота оказались чрезмерно преувеличенными, и в начале шестого часа русский командующий увидел главные силы японцев. В.К. Витгефт попытался занять выгодное положение для боя, пока японские силы не были определены, и представлялись меньшими, чем в действительности, но его кораблям не хватало скорости. Затем выяснилось, что японцы куда сильнее, чем предполагалось. Все это подтолкнуло В.К. Витгефта к решению отступить, что он и сделал: в 18.50 эскадра развернулась на 16 румбов (180 град.) и пошла на рейд. В 19.15 крейсера получили приказание перейти на правый фланг эскадры.

Темнело, и японский командующий отправил в атаку миноносцы. В 20.27 отряд японских кораблей этого класса пытался атаковать «Палладу», но был отогнан огнем. Затем, в 20.45 миноносцы были обнаружены «Новиком» и маленький крейсер открыл по ним огонь – в результате вражеский отряд отвернул, не дойдя 30 кабельтов до русских кораблей. В 21.40 на «Новике» услышали крик с «Полтавы»: «Человек за бортом!» и провели образцовую спасательную операцию. Упавший в море матрос был обнаружен при помощи прожектора крейсера, затем была спущена шлюпка, которая вернула его на «Полтаву».

В 22.30 «Новик» встал на якорь между «Цесаревичем» и «Аскольдом» и несколько раз за ночь открывал огонь по японским миноносцам. Всего 10 и в ночь на 11 июня крейсер израсходовал 3 сегментных и 109 фугасных 120-мм снарядов, а также 6*47-мм «стальных гранат» и 400 ружейных патронов – последние использовались для расстрела всплывших мин. По всей видимости, артиллеристы «Новика» ни в кого не попали, но и сам крейсер не получил повреждений, хотя его палубы осыпало осколками, и один из членов экипажа – минный квартирмейстер Перескоков, был контужен одним из них. Кроме того, в ходе указанных событий «Новик» спас трех человек – про матроса с «Полтавы» мы уже писали, но когда «Севастополь» при постановке на якорь подорвался на мине, кое-кто на броненосце поддался панике – двое матросов, сиганувших за борт, были выловлены «Новиком».

На следующий день, 11 июня «Новик» последним вошел на внутренний рейд – это случилось в 14.00.

Следующий выход крейсера состоялся через день, 13 июня: надо сказать, автора настоящей статьи не покидает ощущение, что в этот день Российский императорский флот мог одержать заметную победу, если бы В.К. Витгефт действовал решительнее.

Дело в том, что в этот день левое крыло японской 3-ей армии должно было вести наступление, с целью захвата нужных им высот. Для этого армия попросила помощи флота и она, эта помощь, конечно же была оказана, но как?

Главные силы Х. Того оставались на «летучей» базе у о. Эллиот, откуда они, разумеется, не могли бы подойти к Порт-Артуру единомоментно. Для обстрела побережья были выделены крейсера «Асама», «Ицукусима», две вспомогательные канонерские лодки неустановленного типа, а также 2-ой отряд истребителей, 6-ой, 10-ый и 21-ый отряды миноносцев. Кроме того, разведкой и патрулированием у Порт-Артура занимался 6-ой боевой отряд («Идзуми», «Сума», «Акицусима», «Чиода»), 4-ый и 5-ый отряд истребителей. Насколько можно понять из японской официальной историографии, других японских кораблей 13 июня у Порт-Артура не было.

Сложно сказать, чем руководствовались японцы, выделяя такой вот наряд сил: скорее всего, сыграло роль ощущение полной безнаказанности, с которой их морские силы действовали у Порт-Артура. Впрочем, даже и в этом случае к отряду для обстрела побережья остаются вопросы: дело в том, что в него были включены номерные японские миноносцы.

Наиболее современными кораблями комплектовался 10-ый отряд – в него входили 4 миноносца №№40-43 водоизмещением до 110 т, вооруженные 2*47-мм пушками и 3*356-мм торпедными аппаратами, их максимальная скорость составляла 26 узлов. У 21-го отряда дела обстояли хуже – миноносцы №№44;47;48;49 имели водоизмещение 89 т, вооружение 1*47-мм, 3*356-мм торпедных аппарата и скорость 24 уз. И совсем странным выглядит отправка 6-го отряда, состоявшего из миноносцев №№56-49 – корабликов водоизмещением 52 т, вооружением из 1*47-мм, 2*356-мм торпедных аппаратов и скоростью 20 узлов!

Пользы от 47-мм пушчонок при обстреле побережья не могло быть практически никакой. Но указанная выше максимальная скорость миноносцев вряд ли могла быть ими достигнута в боевых условиях – по всей видимости, кораблики 6-го отряда и, скорее всего, 21-го не смогли бы уйти от «Баяна», «Аскольда» и «Новика» в случае, если бы последние взялись преследовать их. То же самое касалось двух неопознанных японских канонерских лодок – японцы не упоминают их наименований, а с русских кораблей их вообще приняли за пароходы (каковыми, кстати, они вполне могли являться, японцы могли просто довооружить гражданские суда) но крайне сомнительно, чтобы они развивали скорость свыше 10-13 узлов, являвшейся типовой для малых японских кораблей этого класса.

Иными словами, часть японских сил в силу малой своей скорости никак не могли бы бежать от русских быстроходных кораблей, а прикрыть их отход мог один-единственный броненосный крейсер «Асама». Шестому боевому отряду при встрече с русскими быстроходными крейсерами следовало удирать без оглядки, надеясь на то, что машины «Чиоды» выдержат эту гонку. Как мы уже говорили ранее, формально полный ход «Чиоды» составлял 19 уз., но это — при форсировании механизмов, в то время как «Баян» вполне мог идти на естественной тяге 20 узлов. Но фактически в бою с «Варягом» старый японский крейсер не смог удержать даже 15 узлов сколько-то длительное время: до 12.18 он следовал за «Асамой», но затем вынужден был снизить скорость до 4-7 узлов и вышел из боя. Конечно, если бы к 6-му боевому отряду японцев присоединились «Асама» и «Ицукусима», то вместе они были бы сильнее русского отряда крейсеров, но кто мешал русскому командующему вывести в море более тяжелые корабли?

Если бы В.К. Витгефт, получив информацию об активности японцев, рискнул вывести в море отряд достаточной силы и затем действовал решительно, то японцы оказались в весьма неприятной ситуации: они не могли ни дать бой с шансами на успех, ни уклониться от боя. Фактически, им оставалось только бежать теми кораблями, которые имели для того достаточно скорости, бросив остальные «на съедение» 1-ой Тихоокеанской эскадре. Но для того, чтобы реализовать такой вариант, следовало вывести в море, помимо отряда крейсеров и всех боеспособных миноносцев, «Пересвет» или «Победу», а лучше – сразу оба этих корабля.

На самом деле риск подобного выхода был минимален – «место действия» находилось невдалеке от Порт-Артура, указанные «броненосцы-крейсера» были заметно быстроходнее эскадренных броненосцев типа «Севастополь» и, хотя и уступали в скорости японским броненосцам, все же вполне могли бы держать постоянный ход на уровне как минимум 15 узлов. Этого было вполне достаточно, чтобы успеть отступить в Порт-Артур даже в том случае, если бы наш отряд обнаружил главные силы Х. Того в полном составе – последние просто не успели бы сблизиться на дистанцию эффективной стрельбы до момента, пока «Пересвет» и «Победа» не отошли под прикрытие береговых батарей, а туда японцы соваться не слишком любили. Кроме того, можно было бы вывести на внешний рейд и другие броненосцы эскадры, даже не задействуя их непосредственно, а только в качестве прикрытия на всякий случай.

Увы, ожидать подобного от В.К. Витгефта было совершенно невозможно. Интересно, что в данном случае нельзя сослаться даже на наместника Е.И. Алексеева: дело в том, что храбрость и решительность последнего росла прямо пропорционально отделяющего его от Порт-Артура расстоянию. То есть чем дальше находился сей государственный муж от Порт-Артура (и от ответственности, в случае поражения 1-ой Тихоокеанской эскадры), тем больше он выступал за активные действия: в какой-то момент времени, например, он настоятельно рекомендовал В.К Витгефту предпринять рейд «Пересветом» и миноносцами к островам Эллиот. В сущности, Е.И. Алексеев давал В.К. Витгефту очень противоречивые указания – с одной стороны, «беречь и не рисковать», то есть в его инструкциях было прямо указана необходимость сохранять силы эскадры для решительного боя, не тратя их попусту. С другой стороны, Е.И. Алексеев требовал от В.К. Витгефта решительных действий: очевидно, что в такой позиции, наместник был «прикрыт» со всех сторон. Если В.К. Витгефт не прислушается к требованиям наместника вести активную морскую войну, так это вина В.К. Витгефта, а не наместника, а если бы Вильгельм Карлович все же рискнул бы, но понес при этом существенные потери, то наместник, опять же, оказался бы не виноват – он же предписывал В.К. Витгефту не рисковать понапрасну!

В сложившейся ситуации все зависело только от личности командующего – не приходится сомневаться, что если бы на месте Вильгельма Карловича оказался человек склада С.О. Макарова, то 1-ая Тихоокеанская действовала бы намного активнее. Но В.К. Витгефт не чувствовал себя флотоводцем, не видел в себе сил привести флот к победе. Это тем более обидно, что как адмирал он вовсе не был плох, и доказал это в бою 28 июля при Шантунге, несколькими простыми, но эффективными маневрами нейтрализовав «танцы» Хейхатиро Того в первой фазе боя.

В общем, в ситуации, когда В.К. Витгефту следовало атаковать и попытаться уничтожить вражеские силы, действующие с моря на фланге нашей позиции, он смог решиться лишь на то, чтобы отогнать японские корабли и обстрелять наступающие вражеские сухопутные войска. И, как ни странно это прозвучит, не рискнул выделить достаточно сил даже для столь ограниченной по целям операции.

Наши сухопутные силы, в лице подполковника Киленкина попросили поддержки 13 июня в 08.35, но еще в 07.30 «Новик» и канонерские лодки «Бобр» и «Отважный» получили приказ разводить пары. Первыми вышли канонерские лодки, которые и пошли непосредственно за тралящим караваном, за ними следовал «Новик», покинувший внутренний рейд в 09.20, а уже за ним пошли 14 миноносцев обоих отрядов. Это, собственно говоря, было и все – один малый крейсер, который мог сражаться на равных только с самыми слабыми японскими кораблями того же класса, канлодки и миноносцы. Нет, В.К. Витгефт предусмотрел и дальнее прикрытие, но какое? Для поддержки отряда он вывел на внешний рейд бронепалубные крейсера «Диана» и «Паллада» — полагаю, излишне говорить, что из всех порт-артурских крейсеров, эти две «богини», имевшие парадный ход 17,5-18 узлов, наименее подходили для того, чтобы быстро оказать поддержку нуждающимся в ней кораблям. Более того – не менее очевидно и то, что огневая мощь эти крейсеров была категорически недостаточна, для того чтобы нанести поражение неприятелю. К 13 июня было уже совершенно очевидно, что японские крейсера предпочитают действовать отрядами по 4 корабля. Даже объединившись с «Новиком», «Паллада» и «Диана» имели бы в бортовом залпе 10*152-мм и 4*120-мм орудия, а даже японский 6-ой боевой отряд, с его откровенно слабыми «Идзуми», «Сума», «Акаси» и «Чиода» имели 6*152-мм и 15*120-мм пушек. А если бы вдруг обнаружились «собачки»? Конечно, крупные размеры «богинь» сыграли бы свою роль, «шеститысячникам» не так легко нанести критические повреждения орудиями калибра 120-152-мм, и, во всяком случае, два этих крейсера, терпя ущерб от превосходящих сил, смогли бы обеспечить возвращение «Новика» и миноносцев (насчет канонерских лодок уверенности меньше). Вот только какой смысл «напрашиваться» и принимать бой в невыгодном для себя соотношении сил, когда в двух шагах, на внутреннем рейде, стоят 6 эскадренных броненосцев и 2 быстроходных крейсера?

Мало того, что «Паллада» и «Диана» не подходили для прикрытия по своим ТТХ, так они еще и сильно задержались с выходом. Как мы уже говорили, «Новик» вышел в 09.20 и ему пришлось догонять канонерские лодки. Но «Паллада» вышла на внешний рейд только в 11.50, а «Диана» — вообще в 14.00! И это при том, что японские крейсера обнаружились практически сразу после выхода на внешний рейд – «Чиода» и «Ицукусима» были замечены в промежутке между 09.20 и 09.40.

Вот так и получилось, что имея подавляющее превосходство в силах – 6 броненосцев, броненосный крейсер и 4 бронепалубных против двух броненосных японских крейсеров (если считать за таковой «Чиоду», имевшую небольшой броневой пояс по ватерлинии) и четырех бронепалубных, русские задействовали лишь малую часть доступных им сил. В результате «Новику», канлодкам и миноносцам пришлось действовать в условиях японского превосходства, что и повлекло за собой необходимость в известной осторожности.

В 09.40 «Новик» обнаружил японские корабли, которые определил как 2 парохода и 16 миноносцев – по всей видимости, это были 4-ый и 5-ый отряды истребителей и 6-ой отряд миноносцев. «Новик» немедленно открыл по ним огонь с расстояния 40 кабельтовых, а спустя 5 минут его поддержала канонерская лодка «Отважный», выпустив по вражеским кораблям 4*152-мм снаряда. Первыми под обстрел попал 5-ый отряд, но русские залпы ложились недолетами, и истребители отступили, не имея потерь и повреждений. На этом перестрелка прервалась. В 11.00 тральный караван был отпущен в Порт-Артур, а еще через час русские корабли бросили якорь в бухте Тахэ – дело в том, что через канлодку «Бобр» был передан приказ В.К. Витгефта не ходить дальше Тахэ.

Канонерская лодка "Бобр"

Целый час и двадцать минут отряд простоял, ничего не делая. Затем на миноносце «Бдительный» прибыл сам В.К. Витгефт, после чего русские корабли в 13.40 снялись с якоря и пошли за ним. В это время на горизонте хорошо видна была «Ицукусима», двухтрубный пароход и миноносцы. Последние решили приблизиться, с тем чтобы завлечь русские миноносцы в море: с «Новика» их вдели как 8 больших и 4 малых, но, по всей видимости, тут вышла ошибка. Скорее всего, миноносцев действительно было 12, но к бухте Тахэ, откуда выходили русские, направились только 4-ый отряд истребителей и 6-ой отряд миноносцев, то есть 4 больших и 4 малых миноносца. В.К. Витгефт распорядился обстрелять сухопутные позиции японцев, так что в 13.45 отряд открыл огонь, при этом «Новик» стрелял по берегу и по японским миноносцам одновременно, а канонерские лодки – только по берегу. Попаданий в японские корабли не было, но огонь русского крейсера заставил их отступить.

Русские корабли стреляли по сухопутным силам японцев…. Тут, увы, данные документов сильно расходятся. Согласно рапорту командира «Новика», огонь был прекращен в 14.00, то есть стреляли всего 15 минут, но официальная история сообщает, что стреляли до 14.45, а командир канонерской лодки «Отважный» сообщил в рапорте, что закончил огонь и вовсе в 15.00! Сопоставляя данные рапортов, можно предположить банальную описку в рапорте М.Ф. фон Шульца, командира «Новика», а, быть может, это опечатка наборщика сборника документов. Скорее всего было так, что стреляли действительно до трех часов и что контр-адмирал распорядился прекратить огонь примерно в 14.45, причем «Новик» (куда приказ передали, вероятнее всего, семафором) выполнил его первый, а канлодки – уже ближе к 15.00, когда на «Новике» набрали и подняли сигнал с распоряжением адмирала.

Во время обстрела на русских кораблях заметили «главные силы» японцев, которые определили как «Асама», «Ицукусима», «Чиода» (что было правильно), и два крейсера типа «Такасаго» — последнее было ошибкой, это были ранее упомянутые нами крейсера 6-го боевого отряда. Момент обнаружения японцев тоже неясен: М.Ф. фон Шульц сообщает, что неприятель был замечен уже после обстрела, когда отряд возвращался в бухту Тахэ. Но командир «Отважного» утверждает, что видел японские крейсера примерно в 14.15, то есть задолго до прекращения стрельбы. Единственно, что, пожалуй, можно утверждать наверняка, так это то, что прекращение обстрела никак не связано с появлением превосходящих японских сил — это следует из дальнейших событий.

Вероятнее всего, что В.К. Витгефт предположил, что обстрел сухопутных позиций японцев достиг своей цели – но он, при этом, не повел свой отряд обратно в Порт-Артур, а приказал вернуться в бухту Тахэ, куда русские корабли и двинулись примерно в 15.00. Но уже спустя 20 минут В.К. Витгефт приказал вернуться и возобновить обстрел: с берега на «Властный» передали, что японцы пошли в новую атаку. В 15.40 русские корабли вновь открыли огонь, причем «Новик», как и в прошлый раз, стрелял по сухопутным целям и державшимся поблизости японским миноносцам одновременно. Однако уже в 15.50 на «Новике» увидели приближение 4 крупных боевых кораблей неприятеля – из японской официальной историографии мы знаем теперь, что это были крейсера 6-го боевого отряда.

Сражаться с ними имеющимися силами В.К. Витгефт, конечно, не мог, и вынужден был отступить. В 16.00 корабли прекратили огонь и вернулись в бухту Тахэ, откуда сразу же пошли в Порт-Артур, оставив только 4 миноносца для дежурства. «Новик» прибыл в Порт-Артур без приключений, и в 17.30 вошел во внутреннюю гавань. Всего за 13 июня крейсер израсходовал 137*120-мм и 1*47-мм снаряда.

Какие выводы можно сделать из этого боевого эпизода? Как мы уже говорили ранее, из-за чрезмерной осторожности В.К. Витгефта 1-ая Тихоокеанская эскадра упустила случай потопить несколько кораблей японцев, пускай даже и небольших. Но ни в каком случае мы не можем упрекать Вильгельма Карловича в нехватке личного мужества. Все восхищаются С.О. Макаровым, ринувшемся на выручку «Стерегущему» на маленьком крейсере «Новик», но в данном эпизоде, В.К. Витгефт принял непосредственное управление отрядом перед лицом превосходящих сил неприятеля, подняв свой флаг на миноносце! Без сомнения, командующий эскадрой был храбрым человеком, но… как уже неоднократно было сказано, смелость солдата и мужество полководца – это разные вещи. Первым В.К. Витгефт был наделен в полной мере, а вот со вторым… увы, были проблемы.

Безусловно, выход русского отряда сорвал артиллерийскую поддержку наступающих японских войск, а осуществляющие ее корабли были отогнаны. Более того – русские корабли открыли огонь именно тогда, когда наши сухопутные части особенно в этом нуждались – с 13.00 японцы штурмовали ключевую возвышенность позиции, гору Хуинсан, и обстрел, длившийся с 13.45 и до 15.00, был как нельзя кстати. Но увы, эффективность русской морской артиллерии оказалась недостаточна – в 15.30 гора все же была занята японскими войсками.

Опять же, сложно винить в таком результате В.К. Витгефта: силы трех русских канонерок, миноносцев и «Новика» не хватало, конечно, для того, чтобы разбить морские силы японцев, но для успешного обстрела берега, по тогдашним воззрениям, ее было вполне достаточно. Иными словами, неуспех здесь скорее обосновывается мизерным опытом действия флота против берега, а не просчетом командования. Но обращает на себя внимание, что японцы взяли гору через полчаса после того, как русские прекратили огонь – кто знает, если бы В.К. Витгефт вышел бы в море «в силах тяжких» и продолжал обстрел, не возвращаясь в Тахэ, возможно японцы и не захватили бы эту возвышенность.

На следующий день «Новик» снова выходил в море к бухте Тахэ и Лувантану, но в этот раз не было ничего интересного – А.М. Стессель уже с вечера 13 июня дал телеграмму В.К. Витгефту прося повторного обстрела. Соответственно, 14 июня в 06.30 «Новик», три канонерки и 4 миноносца, выйдя на внешний рейд, снова пошли на позицию, однако в 07.40 А.М. Стессель сообщил, что более в помощи флота не нуждается, однако же просил «до прояснения обстановки» оставить пока корабли в бухте Тахэ. Так и поступили, причем отряд соединился с 4 русскими миноносцами, оставленными в дозоре прошлым днем.

Погода была очень плохой, видимость – минимальной, но позднее развиднелось и с 16.40 до 17.50 канонерские лодки обстреляли позиции японцев. Видели японские миноносцы и крейсера, однако до стычки дело не дошло и, выполнив свою работу, отряд вернулся в Порт-Артур. В этот раз «Новик» огня не открывал.

Следующие выходы «Новика» состоялись 20, 21 и 22 июня, крейсер выходил три дня подряд, во время так называемых боев за Зеленые горы, начавшихся с того, что генерал Р.И. Кондратенко по собственной инициативе контратаковал японские позиции, что заставило генерала Фока отправить войска на штурм ранее захваченной горы Хуинсан. В итоге на сухопутном фронте развернулись ожесточенные бои, и Р.И. Кондратенко, заметив появление японских миноносцев, попросил поддержки флота.

20 июня в 10 часов вышел отряд в составе «Новика», трех канлодок и 12 миноносцев, спустя час они бросили якорь в бухте Тахэ. В этот раз их прикрывал весь отряд крейсеров, а не только «Диана» и «Паллада». «Новик» двумя выстрелами отогнал крутившиеся поблизости миноносцы, с которыми, по мнению М.Ф. фон Шульца, были две канонерские лодки, но на этом дело и кончилось. Несмотря на то, что сухопутные войска прислали своего представителя, поручика Соловьева, и отряд в 12.30 вышел к Лувантану, везде были уже русские позиции, так что обстрел не состоялся. Отряд вернулся в Порт-Артур в 18.40.

21 июня все повторилось – в 10.20 «Новик» вышел на внешний рейд, откуда в сопровождении трех канлодок и 8 миноносцев пошел в бухту Тахэ. Снова прибыл представитель сухопутных сил, и в 16.00 «Новик» и канонерки «Гремящий» и «Отважный» открыли огонь по высоте «150», при этом крейсер вел перекидной обстрел, а выдвинувшиеся вперед канлодки – прицельный. Однако огонь быстро «задробили», потому что стала ясна его неэффективность – даже наличие сухопутного офицера-корректировщика, увы, ситуацию не улучшило. Несмотря на то, что «Новик» в этот раз израсходовал только 5*120-мм снарядов, а канонерки, по всей видимости, немногим больше, несколько корабельных снарядов, как потом выяснилось, легли в расположение русских войск. Увы, но на тот момент флот еще не умел как следует взаимодействовать с берегом: однако, по крайней мере, русские корабли, регулярно выходя в бухту Тахэ препятствовали японцам поддерживать свой приморский фланг огнем.

Наиболее интересные события развернулись 22 июня. В 05.00 «Новик», четыре канонерки и 8 миноносцев вновь пошли в бухту Тахэ, с тем чтобы вновь обстрелять «высоту 150», и в этот раз их прикрывали с внешнего рейда все остальные порт-артурские крейсера. В 06.50, на подходе к Тахэ, «Новик» обнаружил 4 вражеских миноносца и отогнал их артогнем. Отряд вышел к Лувантану, и «Новик» открыл перекидной огонь по «высоте 150», так как прицельная стрельба была невозможна из-за тумана. Затем развиднелось, и артиллеристы «Новика» увидели на вершине каменный блиндаж, а также движение японцев. Теперь 120-мм орудия могли стрелять прицельно, точность, естественно, повысилась и движение на «высоте 150» прекратилось. Обстреляв блиндаж, «Новик» постарался также подавить батарею, которую, по разведданным, расположили там японцы, а поскольку последняя должна была находиться за бруствером на самой вершине, использовали сегментные снаряды, устанавливая трубки на 12-секундную задержку, с тем, чтобы накрыть японские пушки осколками сверху. Затем крейсер перенес огонь на другие высоты, где с крейсера были замечены японские войска. Пристрелка по ним велась фугасными снарядами, при стрельбе на поражение переходили на сегментные.

Канлодки также принимали участие в обстреле, причем на «Бобре» вышло из строя сперва 229-мм, а затем – 152-мм орудие, по причине чего корабль был отправлен был обратно в Порт-Артур. Видны были японские миноносцы, но они не приближались к русским кораблям ближе, чем на 5-6 миль.

К 09.00 «Новик» расстрелял уже 274 снаряда, отряд закончил обстрел и ушел в бухту Тахэ, с тем что бы по необходимости вновь поддержать наши войска огнем. Такая необходимость вскоре возникла – Р.И. Кондратенко вновь попросил обстрелять «высоту 150» и «высоту 80», и в 14.25 обстрел возобновился. Однако теперь по берегу «работали» только канонерские лодки, а «Новик» и миноносцы прикрывали их от находившихся неподалеку японских кораблей – миноносцев и канонерских лодок, впрочем, последние не искали боя. Однако в 15.30 на горизонте показались 2 более крупных японских корабля, оказавшихся «Чин-Иеном» и «Мацусимой», которые пошли на сближение с русским отрядом. Вскоре расстояние до «Чин-Иена» сократилось до 7 миль, тогда на «Новике» подняли сигнал возвращаться в Порт-Артур. Японцы продолжали сближаться, и когда в 16.05 дистанция сократилась до 65 кабельтов, «Чин-Иен» открыл огонь по «Новику» из 305-мм орудий. Снаряды ложились недолетами, и падений ближе, чем в 2 кабельтовых на «Новике» не зафиксировали. В 16.30 отряд вернулся на внешний рейд.

В этот день «Новик» израсходовал 184 фугасных и 91 сегментных 120-мм снарядов, а также 10*47-мм «стальных гранат». И, как мы уже говорили ранее, можно только сожалеть о нерешительности В.К. Витгефта, не рискнувшего вывести на внешний рейд тяжелые корабли – в результате русский отряд, выполнявший важную задачу поддержки сухопутных сил, прогнал додревний японский (точнее – реквизированный китайский) броненосец.

"Чин-Иен"

Если бы в дальнее прикрытие «Новику» в дополнение к отряду крейсеров были назначены те же «Пересвет» и «Победа», и им разрешили действовать решительно, то, с высокой долей вероятности 22 июня лишились бы и броненосца «Чин-Иен», и изрядной доли своего нахальства.

Продолжение следует...

Автор:

Андрей из Челябинска