[ezup]

В понедельник на пресс-конференции в Дохе государственный министр Катара по вопросам энергетики Саад бен Шарида аль-Кааби объявил, что с 1 января 2019 года эмират выходит из состава Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК). Министр пояснил выход из ОПЕК желанием Катара сосредоточиться на добыче газа и производстве сжиженного природного газа (СПГ). Сейчас на этом рынке эмират занимает одну из лидирующих позиций в мире, уступая только Австралии.

ОПЕК почти не виден…

От новости из Дохи нефтяной рынок не дрогнул, а, наоборот, показал уверенный рост. Эксперты связывают это с ослаблением доллара и результатами встречи на саммите «Большой двадцатки» в Аргентине президента России Владимира Путина и наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана Аль Сауда.

Можно сказать, ОПЕК не заметила потери газового эмирата. Удивляться здесь нечему. В организации экспортёров нефти Катар занимает скромное одиннадцатое место с объёмом добычи 610 тысяч баррелей нефти в день – не больше двух процентов общего производства.

Не был Катар и в числе основателей мирового нефтяного картеля. Он присоединился к нему только через год после того, как осенью 1960 года пять нефтедобывающих стран (Венесуэла, Иран, Ирак, Кувейт и Саудовская Аравия) создали организацию для борьбы с крупнейшими транснациональными компаниями, диктовавшими свои условия мировому рынку нефти.

То были хорошо известные нам и сегодня «Семь сестёр» – Exxon, Royal Dutch Shell, Texaco, Chevron, Mobil, Gulf Oil и British Petroleum. Катар не сразу поддержал это очевидное противостояние. Тем не менее, он провёл в ОПЕК 57 семь лет и был её активным участником.

Неожиданное решение Дохи некоторые связали с конфликтом, случившимся нынешним летом в семье монархий Персидского залива. Тогда, как помним, в результате внутриполитических разборок наследных саудовских принцев арабские соседи обвинили Катар в поддержке терроризма (этим неблаговидным занятием грешит, кстати, само Саудовское Королевство) и разорвали с ним дипломатические отношения.

Конфликт из острой фазы постепенно перешёл в вялотекущую, но к миру и согласию так и не привёл. Потому решение Катара выйти из контролируемой суадитами ОПЕК сейчас объясняют чисто политическими причинами. Меж тем, набирает силу мнение, что Доха сделала важный стратегический шаг, рассчитанный на долговременную перспективу.

Смысл его заключается в том, что нефтяные ресурсы мира близки к истощению, а вот газ ещё многие годы будет питать мировую экономику. Пока министр Саад аль-Кааби обозначил только ближайшие планы эмирата – увеличить к 2024 году ежегодную добычу газа с 77 млн. до 110 млн. тонн. Ресурсы для этого есть.

Катар вместе с Ираном осваивают крупнейшее в мире нефтегазовое месторождение Северное/Южный Парс, в котором только ресурсы газа составляют 28 трлн. м³ (нефть – 7 миллиардов тонн). В целом по запасам газа эмират занимает третье место в мире (после России и Ирана). При существующих объёмах добычи катарцы могут качать газ из своих месторождений примерно 135 лет.

Эта перспектива сподвигла Доху на строительство газопровода в Европу. В 2010-2011 году он должен был пройти через территорию Сирии, но эмиру Катара не удалось договориться с сирийским лидером. В результате – весной 2011 года Сирия заполыхала в крови «народного восстания», а эмират, если не считать небольших поставок южным соседям, переориентировался на экспорт сжиженного природного газа.

Катарский привет из Америки

Новость, с которой в понедельник ознакомил мир министр Саад аль-Кааби, вовсе не была спонтанной. В начале осени эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани, сменив на время национальное облачение на европейский костюм, прилетел с визитом в Берлин. Здесь 7 сентября эмир выступил на открытии конференции деловых кругов Германии и Катара и пообещал вложить в немецкую экономику 10 миллиардов евро.

На первый взгляд это было заявление о привычных для Германии катарских инвестициях. Эмират уже крепко вложился в акции немецких фирм. Он приобрёл большие пакеты автостроителя Volkswagen, технологического концерна Siemens, логистической компании Hapag-Lloyd, крупнейшего финансового конгломерата Германии Deutsche Bank и других знаковых компаний. По оценке самих катарцев, они потратили на покупку германских активов 25 миллиардов евро.

Только вот на сентябрьской встрече с канцлером Ангелой Меркель эмир Тамим Аль Тани больше говорил о газовых проектах. Предлагал, например, вложиться в строительство немецких СПГ-терминалов. Предлагал, по оценке местных СМИ, очень настойчиво. Дело в том, что Германия (между прочим, крупнейший импортёр газа в Европе) обеспечивает свои потребности в «голубом топливе» через систему подземных и подводных трубопроводов из России, Норвегии и Нидерландов.

Так сложилось десятилетиями. За это время терминалы по приему СПГ появились в Великобритании, Италии, Испании, Нидерландах, Франции, Польше и даже Литве. А немцы настойчиво вели к себе трубопроводный газ. Вот и сейчас строят «Северный поток-2», да ещё оговаривают сохранение транзита через Украину. Кому-то покажется это заботой об украинской экономике. На самом деле, Германия хочет обеспечить будущее своим растущим потребностям в углеводородах.

Выбор в пользу трубопроводных поставок определяется дороговизной СПГ. Но кроме экономических резонов есть ещё и политические. В последнее время, например, президент США Дональд Трамп требует от Германии покупать сжиженный газ из Америки, мотивируя это обеспечением безопасности поставок и сокращением зависимости от России.

Немцы вынуждены считаться с требованием своего главного союзника. Потому предложение гостя из Катара оказалось очень кстати. Его уточнил уже знакомый нам министр Саад аль-Кааби (по совместительству глава государственной нефтегазовой компании Qatar Petroleum).

«Мы хотим стать частью решения вопроса о поставках газа в Германию, – сказал Саад аль-Кааби в интервью немецкой деловой газете Handelsblatt. – Если Германия хочет иметь собственный терминал и снабжение из разных источников, то мы готовы поставлять из Катара, а также по линии QP из других стран мира».

Последний пассаж этой цитаты напрямую касается Соединённых Штатов. Qatar Petroleum ещё в 2010 году построила здесь (доля в проекте – 70%) СПГ-терминал «Golden Pass». Потом вложилась в заводы по сжижению газа, трубопроводы, другие объекты СПГ-инфраструктуры. Теперь, когда Дональд Трамп ищет в Европе рынок сбыта для американского сжиженного газа, он торит дорогу и для катарских компаний, уже вполне освоивших Соединённые Штаты.

То ли на обещанные катарские деньги, то ли на давление Трампа, но немцы отреагировали с пониманием. Вскоре энергетическая компания RWE объявила о заключении договора с фирмой German LNG Terminal на строительство предприятия по регазификации СПГ в небольшом городке Брунсбюттеле, расположенном в устье Эльбы к северо-западу от Гамбурга.

В 2022 году терминал в Брунсбюттеле должен принять первые танкеры с катарским сжиженным газом. Об этом вполне определённо высказалась пресс-служба RWE: «Мы обсуждаем с Qatar Petroleum контракты на поставку газа в Германию». Видимо, хорошо обсуждают. В местной прессе уже растиражированы планы строительства ещё одного СПГ-терминала в Вильгельмсхафене что в Нижней Саксонии.

Не очень понятно, зачем это немцам? Зато интересы Катара видны совершенно ясно. По прогнозу Международного энергетического агентства (МЭА) к 2022 году на рынке сжиженного природного газа ожидается перепроизводство. Производство СПГ достигнет 650 млрд. кубометров в год. При этом спрос подрастёт только до 460 миллиардов. Получится избыток мощностей СПГ в 190 млрд. кубометров.

Катар начал готовиться к этому уже сегодня и дал пример другим производителям сжиженного природного газа. По всему чувствуется, на рынке СПГ ожидается повышение конкуренции. Оно коснётся и российских газодобывающих компаний…

Автор:Геннадий Грановский
Использованы фотографии:depositphotos.com