[ezup]

Глава вторая

Почему «3х-линейная винтовка образца 1891 года» не использовалась без штыка.

Собственно говоря, на главе первой можно было бы и остановиться. Но узнав, почему трехлинейка пристреливалась со штыком, мы получили второй вопрос – почему не предусматривалось использование винтовки без штыка. Поэтому останавливаться не будем и обратимся к «Наставлению по обучению стрельбе» 1884 года. Оно действовало до рассмотренного нами «Наставления…» 1897 года.

«Наставление по обучению стрельбе» 1884 года.

Открываем страницу 170 указанного наставления. И что мы там видим.

А вот что там написано относительно влияния штыка на полет пули.

А какая винтовка состояла на вооружении Российской империи в 1884 году? В 1884 году на вооружении Российской императорской армии состояла «Скорострельная малокалиберная винтовка Бердана № 2». Оказывается, и «берданку» надо было пристреливать исключительно со штыком. Как видите, в «Наставлении…» 1884 года об этом имеется еще указание.

Это фотография испытаний винтовки Бердана №2. 1870 год. Испытывают ее капитан Гуниус (стоит) и полковник Горлов. Обратите внимание – винтовка со штыком. То есть и винтовку Бердана изначально предполагалось использовать только со штыком.

А вот с винтовкой Бердана №1 получилось несколько сложнее. Это первая русская винтовка, которая была изначально спроектирована как казнозарядная. Эта винтовка проектировалась в США и пристреливалась без штыка.

Но первые же испытания в России все поставили на свои места. Испытывалась винтовка, естественно, со штыком. Горлов по своему усмотрению выбрал для винтовки трёхгранный штык. Но трехгранный штык старой конструкции, созданной еще для дульнозарядного оружия, не выдерживал нагрузок, создаваемых новыми боеприпасами. После этого был спроектирован новый, более прочный четырёхгранный штык и все встало на свои места. Потому винтовка Бердана №2, принятая на вооружение в 1870 году, получила уже новый штык — четырёхгранный. Он же, практически без изменений, достался и «3х-линейной винтовке образца 1891 года».

А как дело обстояло еще раньше, до винтовки Бердана №2?

До винтовки Бердана №2 в России было то, что военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин назвал «нашей несчастной ружейной драмой».

Дело в том, что благодаря бурному развитию науки и техники второй половины XVIII и первой четверти XIX века ружьё — основное вооружение пехотинца и кавалериста — которое до этого на протяжении нескольких поколений совершенно не менялось, вдруг понеслось развиваться очень быстрыми темпами. И те, кто не хотел оказаться в положении догоняющего, должны были с не меньшей скоростью разрабатывать, принимать на вооружение и пускать в производство совершенно новые конструкции.

И Российской империи в этот период пришлось трудно. Как говорил тот же Милютин: «…техника шла вперёд такими быстрыми шагами, что прежде чем предложенные заказы были испытаны, появлялись уже новые требования и делались новые заказы».

С 1859 по 1866 год Оружейная комиссия (ранее - Комитет по улучшению штуцеров и ружей) испытала свыше 130 иностранных и не менее 20 отечественных систем.

В результате приняли на вооружение переделанную с винтовки 1856 года «скорострельную капсюльную винтовку Терри-Нормана» и менее чем через год сняли с вооружения как устаревшую.

Ей на смену пришла винтовка Карле – с тем же успехом. И наконец, в 1869 году основным вооружением армии стала винтовка Крнка, а на флоте приняли винтовку Баранова (выпущено её было немного – около 10 000 экземпляров). О том, насколько не просто пришлось армии с таким количеством систем во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг., хорошо говорит следующий документ.

Это известный доклад генерала Н.П. Потоцкого в Императорском Русском Техническом Обществе.

Но во всем этом в данный момент нас интересует вопрос – а как пристреливались все эти образцы вооружения? А пристреливались они со штыком. Так, как и предыдущие образцы. Потому что без штыка пехота винтовки не использовала. И не только пехота.

Это Приказ Управляющего Морским Министерством от 21 июля 1870 года. Приказ этот определяет порядок снабжения судовых команд стрелковым оружием. Прилагается к нему «Наставление для обучения стрельбе в цель из ружей и пистолетов».

На этом эпоху казнозарядного нарезного оружия мы исчерпали. А что же оружие дульнозарядное, гладкоствольное?

Конечно, говорить о пристрелке, так как мы ее понимаем сейчас, ударно-кремневых и ударно-капсюльных ружей нельзя. Но ведь обучение солдат стрельбе проводилось. Значит должны быть и документы, это обучение регламентирующие. Такие документы есть. Например, «Наставление о стрельбе в цель» 1848 года. В это время на вооружении русской армии присутствуют как устаревшие ударно-кремниевые пехотные образцы 1808, 1826, 1828, 1839 годов, а также капсюльные образца 1845 года, переделанные из кремневых, образца 1828 и 1839 годов.

Скажу сразу, в этом «Наставлении…» параграфа о необходимости проводить обучение стрельбе со штыком нет. Зато в нем есть параграф, в котором очень подробно расписано устройство прицельного прибора для обучения солдат прицеливанию. Это вышеназванный прибор с закрепленным на нем ружьем. А ружье – со штыком.

Теперь будем подводить итоги нашего исследования. Итоги таковы.

Использование винтовок непременно с примкнутым штыком в русской армии носило военно-доктринальный характер. Дело в том, что в подавляющем большинстве европейских армий багинеты с момента своего появления применялись преимущественно как оборонительное оружие.

В русской же армии, начиная с «Краткого обыкновенного учения» Петра I рекомендовалось применять штык в наступательных действиях войск.

В 1716 г. был введен «Устав воинский». Значительное место в нем также уделялось подготовке солдат к штыковому бою.

Дополнительно в уставе указывалось, что при любой стрельбе все обязательно должны примыкать штыки, так как после нее непременно пойдут на неприятеля со штыками. Вот почему на вооружении русской армии так долго продержался трехгранный штык. Хотя штык должен быть постоянно примкнут, но при этом он давал возможность заряжать ружьё безопасно для стрелка. Эти требования подходят исключительно для трёхгранного штыка, который имеет длинную шейку, отводящую клин штыка от дульного среза на расстояние, безопасное для руки при заряжании. При этом грань, обращённая к дульному срезу, не должна быть острой. Таковым требованиям отлично удовлетворяет трёхгранный штык с плоской гранью, обращённой к дульному срезу.

Таким образом, фундамент тактики был заложен. А до совершенства ее довел А.В. Суворов. Он, идя по тому пути, который был уже намечен в русской армии Петром I, нашел решение проблемы, оказавшейся неразрешимой для военного искусства Западной Европы его времени. Сущность его преобразований в тактике была на первый взгляд очень проста, но значение их огромно.

Суворов прежде всего понял более ясно, чем кто-либо из его современников, что состав русской армии и качества русского солдата дают возможность воспитать в войсках свойства, нужные для самой решительной формы боя, для боя холодным оружием. Суворов нашел далее нужные методы воспитания и обучения войск в указанном направлении. И наконец, Суворов нашел правильный способ использования в бою воспитанной и обученной в его духе пехоты, сущность которого сводилась к тому, что штыковой удар выдвигался на первый план, как решающий акт боя.

Вместо огневого состязания с очень медленным, не доводившимся, как правило, до удара сближением, в которое выливалась атака по методам западноевропейской тактики, пехота Суворова после короткой огневой подготовки начинала безостановочное движение вперед, завершавшееся обязательно броском в штыки. Огонь должен был отчасти расстроить и деморализовать противника, дезорганизовать его огонь и снизить его действенность. Кроме того, дым от выстрелов служил своего рода маскировкой для атакующего. При атаке без огневой подготовки обороняющийся, стреляя более спокойно, имел шансы нанести наступающему тяжелые потери, а то и легко отбить атаку.

В этом месте у многих в памяти всплывает знаменитая фраза полководца: «Пуля – дура, штык – молодец!» Остановлюсь на ней подробней, так как в последнее время эти слова иногда используются для иллюстрации отсталости русской армии.

В оригинале слова А.В. Суворова в «Науке побеждать» звучат так: «Береги пулю на три дня, и иногда и на целую кампанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля – дура, штык – молодец». Этот фрагмент в целом совершенно меняет понимание той фразы, которую из трудов полководца обычно неграмотно выхватывают. Полководец всего лишь призывает беречь боезапас и стрелять метко и акцентирует внимание на важности умения работать штыком. Эпоха дульнозарядного оружия заставляла стараться стрелять метко, важность точной стрельбы недооценивать было невозможно. Но — подчеркнем еще раз — огонь пехоты у Суворова играл роль только подготовки удара. Пожалуй, наиболее ясно это высказано в приказе 1794 г.: «Шаг назад — смерть, всякая стрельба кончается штыками».

Таким образом, Суворов, не отказываясь от разумного использования всех свойств оружия, решительно порвал с переоценкой ружейного огня, господствовавшей в то время.

В дальнейшем, несмотря на изменения в тактике войск и вооружении, штык позиций в русской армии не сдавал. Наоборот, штыковой бой наряду с гимнастикой приобретает все большее значение в индивидуальной подготовке солдат.

В изданных в 1857 г. «Правилах для обучения употреблению в бою штыка и приклада» особо подчеркивалось, что руководители занятий главное внимание должны уделять индивидуальной подготовке каждого воина. Для обучения штыковому бою предусматривались макеты ружей с «мягкою и податливою оконечностью», маски, нагрудники и перчатки. Все приемы, в конечном счете, отрабатывались в полном снаряжении. На завершающем этапе обучения требовалось проводить вольные бои, излагались и приемы боя прикладом, кроме того, имелись указания по тактике действий в рукопашном бою с несколькими противниками или с бойцами, вооруженными разным оружием.

В 1861 г. были изданы новые «Правила для употребления штыка в бою», состоявшие из четырех частей, в которых предусматривались ежедневные учебные занятия по штыковому бою.

«Правила для употребления штыка в бою»

В 1881 г. вышли новые «Правила для обучения употреблению в бою штыка», которые использовались более 25 лет. И только в 1907 году его сменило новое «Обучение штыковому бою».

Здесь можно задаться вопросом о том, что если наличие постоянно примкнутого штыка для оружия XVIII – XIX века объяснить можно, то как это объяснить для винтовки, которая разрабатывалась уже практически на пороге века XX.

Объяснение этому можно найти в книге, которая служила долгие годы настольной для очень многих военачальников России. Это «Учебник тактики», написанный генералом М.И. Драгомировым в 1879 году. М.И. Драгомиров – крупнейший военный теоретик Российской империи 2-й половины XIX века. Его практическая и научно-публицистическая деятельность оказала огромное влияние на все стороны военной деятельности, но, к сожалению, далеко не всегда положительное.

Свое видение развития огнестрельного оружия он выразил так: «…пуля и штык не исключают друг друга, а дополняют друг друга: первая прокладывает дорогу второму. Это отношение между ними останется всегда, как бы далеко ни пошло усовершенствование огнестрельного оружия».

Авторитетная проповедь М.И. Драгомирова нашла яркое отражение в Полевом уставе 1904 г. и в других уставах того времени и оказала немалое отрицательное влияние на вооружение русской армии и снабжение ее современными техническими средствами борьбы. Например, даже в последнем Уставе полевой службы, утвержденном в 1912 г., сохранилось суворовское «Поучение воину перед боем», в котором имелись такие «руководящие указания»: «В бою бьет, кто упорнее и смелее, а не кто сильнее и искуснее»; «Лезь вперед, хотя бы передних и били»; «Не бойся гибели»; «Неприятеля можно бить или штыком, или огнем, из двух выбор не труден»; «Если враг близко – всегда штыки; если подальше – сначала огонь, а потом штыки».

Нельзя сказать, что в русской армии не осознавали архаичность постоянно примкнутого штыка.

Так, военный министр Д.А. Милютин в своем дневнике в 1874 году писал: «снова возбуждён вопрос о замене штыков тесаками... по примеру пруссаков. Три раза уже был обсуждаем этот вопрос лицами компетентными: все единогласно отдавали преимущества нашим штыкам и опровергали предположения государя, чтобы штыки примыкались к ружьям только в то время, когда представится надобность действовать холодным оружием. И несмотря на все прежние доклады в таком смысле, вопрос снова поднимается в четвёртый раз».

Еще в начале XX века в военных кругах Российской Империи существовало две партии. Одни признавали «штык» – знамение отваги, духа, храбрости – и утверждали, что, каковы бы ни были совершенства техники и сила огня, все же главное на войне будет человек, что важно не оружие, а человек с его решительностью, и что так как представителем этого качества является штык, то суворовский афоризм «пуля – дура, штык – молодец», вечен. Другие, увлеченные могуществом современного огня, придавали преувеличенное значение технике, отрицали «штык», а с ним – и суворовский афоризм.

М.И. Драгомиров окрестил первых «штыколюбами», вторых – «огнепоклонниками». Первые, возглавляемые самим Драгомировым, остались победителями.

Непрестанные пререкания «штыколюбов» и «огнепоклонников» привели к неясности понимания вопросов «пули» (материи) и «штыка» (духа), к ложным выводам теории и, следовательно, к неправильной постановке дела подготовки к войне, к излишнему увлечению моральной стороной подготовки войск для боя в ущерб военной технике.

Как видите, на момент создания трехлинейки позиции штыка были незыблемы. Незыблемыми они остались, кстати, до того момента, как трехлинейка была снята с вооружения. Поэтому применение 7,62-мм винтовки системы Мосина обр. 1891/30 гг. без штыка также не предусматривалось.

Рабоче-крестьянская Красная армия не только позаимствовала методику использования штыка из уставов царской армии, она привнесла в неё различные усовершенствования, в том числе и с учетом опыта иностранных армий.

А вот что писал в начале 1930-х годов начальник учебностроевого управления ГУ РККА Малиновский: «Опыт войны гласит, что ещё до настоящего времени штыковой бой и, во всяком случае, готовность к нему ещё очень часто являются решающим и заключительным элементом атаки. Этот же опыт свидетельствует о значительности потерь в рукопашной схватке как в силу нападения штыка, так и вследствие неумения использовать штык». Поэтому неудивительно, что Боевой устав пехоты РККА учил бойцов: «Конечная боевая задача пехоты в наступательном бою – разбить противника в рукопашной схватке. Всякий атакующий должен выбрать в рядах противника себе жертву и убить её. Ни один человек, попадающийся на пути, не должен быть оставлен без внимания, будь это бегущий, идущий, стоящий, сидящий или лежащий. ... Теперь нет никакого сомнения в том, что во многих атаках, а в ночных – обязательно, наши противники будут искать победы в штыковом ударе, а потому мы обязаны уметь противостоять этому удару своим более сокрушительным ударом. Опыт войны показал, что многие бойцы были убиты или ранены только вследствие неумения соответствующим образом использовать своё оружие, особенно штык. Штыковой бой является решающим фактором всякой атаки. Ему до последней возможности должна предшествовать стрельба. Штык есть главное оружие ночного боя».

Неудивительно, последнее предвоенное «Наставление по стрелковому делу» НСД-38 1938 года немногим отличается от уже рассмотренного нами «Наставления для обучения стрельбе» 1897 года.

А что же во время Великой Отечественной войны?

Боевой устав пехоты Красной армии. 1942 год. Учтен опыт первого, самого трудного года войны.

А это номер газеты академии РККА им. М.В. Фрунзе от 19 мая 1942 года.

Передовица из этой газеты. Добавить к ней особо и нечего.

Продолжение следует…

Автор: Виктор Попов