[ezup]

Вот и закончился 2016 год. Начался год 2017-й. И что, у нас появились надежды, что в новом году наконец закончится кризис, который треплет нашу экономику с начала 2009 года? За прошлый год мы хоть что-то для этого сделали?

В тупике

Да нет вроде бы. Правительство отчаянно крутилось в мелочах текущих проблем, весь год привычно вяло переругивались с Россией по нефтегазовым темам, Нацбанк пытался хоть как-то соответствовать требованиям потенциальных кредиторов, ВВП, инвестиции и экспорт падали, как и доходы населения.

И никаких существенных сдвигов ни по одному из принципиальных вопросов: убытки предприятий только росли, их деградация продолжалась, платежеспособный спрос сжимался. И от предприятий, и от населения. Соответственно, бизнес либо сворачивался, либо эмигрировал. За год уволили почти на 100 тыс. человек больше, чем приняли на работу. И ничто не предвещает, что в наступившем году негативные тенденции будут переломлены.

Мало того, складывается впечатление, что мы проиграли и ключевой для нас российский рынок. Похоже, что россияне научились собирать продукцию из китайской комплектации и без нашей помощи. Во всяком случае по целому ряду изделий, от велосипедов, сельхозтехники и лифтов до бытовой техники, в России появились более чем конкурентные (по сравнению с нашими) изделия под собственными марками. Лучше по качеству и цене, но с вполне очевидным китайским участием. Уверенность моего московского корреспондента, что ему достаточно получить образец понравившейся белорусской продукции, чтобы заказать в Китае аналог, выглядит вполне обоснованной.

Сегодня уверенность в том, что восстановление платежеспособного спроса в России приведет к адекватному увеличению белорусского экспорта, уже ни на чем не основана. Во-первых, неясно, когда произойдет это увеличение. Сегодня признаков его нет. А, как говорится, «пока солнце взойдет — роса очи выест». Во-вторых, даже восстановившийся спрос будет при резком усилении требований к качеству продукции: конкуренция заставит, и эту конкуренцию нам старыми предприятиями не выиграть.

У нас практически остановлена модернизация предприятий, провалено импортозамещение. И то, и другое требует немалых инвестиций, указов и административного нажима тут недостаточно. А у нас — падают и сами инвестиции, и импорт инвестиционных товаров. Причем в каком объеме у нас эти инвестиции были раньше — еще большой вопрос. Во всяком случае до сих пор объем капвложений, собственных предприятий и бюджетных, год за годом оказывался много ниже той амортизации, которая должна была быть начислена. С хронической недокапитализацией госпредприятий нет никакой перспективы переломить ситуацию. А на устаревшем оборудовании в архаичной структуре экономики конкурентоспособную продукцию заведомо не произведешь.

Без серьезных инвестиций наш ВВП и экспорт будут продолжать сокращаться. И эта тенденция представляет для страны угрозу намного большую, чем получение или неполучение какого-то кредита в 2−3 млрд долларов. В конце концов, такие кредиты нужны не столько государству, сколько государственному аппарату. (А это — далеко не одно и то же). Позволяя ему еще полгода-год не предпринимать никаких мер по выводу страны из кризиса, затыкая дыры и проедая полученные ресурсы, увеличивая и без того тяжелые долги.

И не надо думать, что падение экспорта — проблема исключительно правительства и Нацбанка, она коснется всех. Уже хотя бы потому, что при сложившемся уровне импортоемкости и производства, и потребления (на уровне 70%) предельно допустимый размер бюджета расширенного правительства (который включает в себя и расходы местных властей, и ФСЗН) находится на уровне 43% от экспорта. При экспорте в 2016 году на уровне 30 млрд долларов и расходах на обслуживание долга в пределах 1,5 млрд долларов лимит бюджета находится вблизи 22,4 трлн рублей.

А у нас он утвержден в размере 30 трлн руб. Что означает, что его надо сокращать на четверть. А это — очень больно. Причем для всех, поскольку затронет не только общегосударственные расходы (где есть что сокращать), но и расходы на здравоохранение, образование, науку, культуру. Или девальвировать рубль до 2,5−2,7 руб./доллар. Причем ненадолго, поскольку без роста экспорта вскоре придется девальвировать и дальше.
Определиться со стратегией

Что можно и должно было бы сделать в первую очередь и на что правительство уже 5 лет решиться не может? За исключением текущего по сложившейся ситуации сокращения излишних рабочих мест как на производствах, так и в госаппарате?

Определиться со стратегией развития. Что за страну мы будем строить, каково ее место будет в мировом разделении труда? И какими средствами эта задача будет решаться?

Бизнес, особенно крупный, нуждается в стабильной и предсказуемой экономической политике государства. Хотя бы на 10−15 лет. Причем бизнес должен понимать реальность поставленных государством целей и видеть свое место в их реализации. Только тогда он может планировать свою инвестиционную политику.

Примеры стратегии широко известны. Так, США при Обаме, намереваясь создать технологический отрыв от остального мира, в год, даже в тяжелые времена, тратили по 60 млрд долларов на науку. Одновременно создав систему, препятствующую утечке технологий.

Китай позиционирует себя как «мировая фабрика». Одновременно стремясь к 2050 году стать мировым технологическим лидером, развивая образование и скупая (или скрадывая) технологии по всему миру.

Корея выстраивает будущее страны в опоре на небольшую группу концернов мирового уровня (Samsung, Kia, др.), которые тратят на инновации гигантские суммы.

Германия через «мозговой штурм» с участием представителей науки, бизнеса и правительства определила как ориентир новую волну индустриализации Industrie 4.0 и активно работает, чтобы занять в ней лидирующее место.

А у нас правительство определило как «стратегически важный инвестиционный проект» создание производства… садовых домиков. Допустимых в печати слов для комментариев этого у меня нет.

В рамках «догоняющего развития», тщательно изучив зарубежный опыт, провести структурные реформы.

Структура экономики определяется не «хотелками» политиков или директоров, а требованиями оптимального использования оборудования и технологий.

Показателен пример Китая в области механообработки. В конце 1990-х они изучили опыт использования станков с ЧПУ. За основу приняли опыт Германии, где наряду с крупными фирмами по аутсорсингу работают множество высокотехнологичных малых предприятий.

В начале 2000-х через госбанки Китай закупил по всему миру расчетное количество б/у станков с ЧПУ чуть старше 5 лет. И, наплевав на все «измы» и позицию директоров госпредприятий, раздал их в длинный лизинг мелким частным предприятиям. Причем лизинг оформлялся под залог самих станков.

Станков было чуть больше, чем требовалось внутреннему рынку, — предприятия начали искать экспортные заказы. Часть предприятий разорились — станки изымались и передавались в более умелые руки. Система начала работать практически сразу.

А у нас говорят — «структурные реформы», а думают — «приватизация». И все гешефт от будущей приватизации делят.

Разработать промышленную политику как комплекс тактических задач по реализации стратегии развития.

На КЭФ-2016 желающим слушать популярно разъяснили, что и стратегия развития страны, и промышленная политика разрабатываются на основе расчетов, а не чьих-то озарений. И разрабатываются, а потом и реализуются большой группой специалистов разного профиля. У нас просто некому эту работу выполнять: слишком долго экономика управлялась «по наитию».
Разгрести завалы

И сейчас самое важное — разгрести завалы «белорусской модели», получить объективные данные о состоянии экономики, провести технический аудит по отраслям. Подготовить комплексные рабочие группы, собрать зарубежный опыт. Тогда появится возможность разработать первоочередные меры, отказаться от затрат в тупиковые проекты.

Учитывая стратегическую важность для страны оборота валюты, ввести валютный контроль. Исключить выделение валюты для госпредприятий и госаппарата на покупку престижных и прочих необязательных товаров. Перейти к политике «дорогого доллара».

Примером преступного отношения к валюте является привлечение иностранных застройщиков к массовому строительству в Беларуси. Хорошо, если застройщик приносит в страну новые технологии, новые проекты. В ограниченных размерах — допустимо. Только ведь на практике застройщики-спекулянты сработали по схеме торговых операций: купили оптом, продали в розницу. Во времена бума доходность таких операций была в пределах от 40 до 140%. Из страны вымывали валютные накопления граждан. Конъюнктуру не использовали ни для увеличения капитализации наших банков, ни для формирования современных строительных фирм. А какой ущерб принесла политика длительного удержания заведомо заниженного курса доллара, дурацкие ставки по рублевым депозитам!

Опыт реализации «белорусской модели», с моей точки зрения, однозначно свидетельствует: доверять управление экономикой страны политикам невозможно. Это — дело профессионалов. Социальность экономической политики страны не в насилии над экономикой в интересах политиков, потакающих своему электорату, а в распределении доходов в рамках социальных программ. Но эти доходы еще надо иметь. И государственный аппарат, реализуя интересы государства, обязан укладываться в рамки имеющихся ресурсов.

В цивилизованных странах исполнительная, законодательная и судебная власть разделены. Думаю, что и процесс рационального расходования бюджета, и управление экономикой с целью получения доходов для этого бюджета — тоже сферы государственной деятельности, которые должны быть независимы.

Сегодня главным тормозом развития экономики страны стал государственный аппарат. Тот самый, что, несомненно, сыграл положительную роль в 1990-х. Но сколоченный в рамках «белорусской модели», сплоченный тесными внутренними связями, работать вне рамок этой «модели» он не может. И какими бы насущными ни были проблемы, стоящие перед государством, сегодня в его деятельности превалируют корпоративные интересы. Которые далеко не всегда уже совпадают с государственными.

Сегодня власть завела страну в тупик. Нужен новый общественный консенсус в том, как и за счет чего будем выбираться на траекторию развития, на какое место в мировом разделении труда мы будем претендовать. Неужели только на место рядом с Гондурасом? А ведь выбраться на другую траекторию без жертв со стороны общества и населения уже не получится, время упущено. Да и нет доверия, что те люди, которые завели в тупик, способны и вывести из него.

Источник